Александр ПРОЦЕНКО, обозреватель

В Программе антикризисных мер Правительства Российской Федерации на 2009 год пятым пунктом основных приоритетов деятельности власти обозначено: «Ответственный бизнес должен быть освобожден от давления чиновников. Правительство продолжит снижать административные барьеры для бизнеса, являющиеся одной из причин коррупции. Будет также предложен новый комплекс мер, позволяющий малому бизнесу успешно развиваться в условиях кризиса». Известно, что «пятый пункт» в нашей стране долгие годы считался громадным несчастьем (для тех, у кого он был «неправильным»). Так что можно считать, что российским «бизнес-малышам» не повезло с ним генетически. Но могло ли быть иначе?

Вот несколько цифр. В США на долю малого и среднего бизнеса (до 500 работающих) приходится более половины ВНП (внутреннего национального продукта) и три из каждых четырех рабочих мест. В России «малышам» отдано около 10% экономики и не более 15% трудовых ресурсов, включая гастарбайтеров-нелегалов.

Американское малое предпринимательство действует повсюду: в производственной сфере, финансовом секторе, образовании, здравоохранении, торговле, области социальных услуг и т. д. Этот бизнес обеспечивает 55% всех инноваций в экономике страны. Основная масса изобретений в США приходится на долю мелких и средних специализированных фирм. Освоение производства самолетов, вертолетов, кондиционеров, персональных компьютеров и многих других видов продукции начиналось именно на МП.

В России подавляющее большинство малых и средних предприятий сосредоточено в сферах торговли, бытового обслуживания, промышленного сервиса и различного посредничества. Динамика численности «бизнес-малышей», зарегистрированных в отрасли «Наука и научное обслуживание», устойчиво отрицательная. В 1995 году их было почти 50 тыс., к 2000 году количество МП снизилось почти до 30 тыс., а к настоящему моменту действует менее 20 тыс. Доля малого бизнеса в инновационной сфере не превышает 3–5%.

В китайском языке слово «кризис» изображается на письме двумя разными иероглифами. Первый в переводе означает «опасности», второй – «возможности». Хотя и без китайцев известно, что личностный и профессиональный рост активизируется через преодоление препятствий.

Виктор ШАЦКИХ, обозреватель

Давно замечено: в разных странах кризисные закономерности проявляют себя по-разному. Одних они мобилизуют, других (по большей части) угнетают. Сказываютсяособенности национального характера? Или дело все-таки в том, что в одних случаях государство помогает людям «обжиться» в новых обстоятельствах, а в других оно впадает в крайности: или подпитывает иждивенческие настроения, или оставляет один на один со своими проблемами.

Вопросы по нынешним временам куда как злободневные. Попробуем разобраться.

Однажды в Коннектикуте

Образцом мобильности и готовности к переменам в мире давно считаются жители США. В 1992 году американские экономисты Бланшар и Кац доказали это, можно сказать, с математической точностью. Они проанализировали послевоенный период развития США, подробно проследив по каждому из штатов, как именно, за счет каких механизмов преодолевались экономические проблемы, возникающие в различных регионах и отраслях американского народного хозяйства. Оказалось, что решающий вклад в успех вносил свободный переток рабочей силы.

В упрощенном виде схема выглядит так. Например, если в северо-восточных штатах – Массачусетсе, Вермонте, Коннектикуте – происходит спад производства, то попавшие под сокращение местные жители (не все уволенные, конечно, но значительная их часть) немедленно начинают активно изучать рынок труда. И как правило, с помощью федерального банка вакансий или просто через газетные объявления отыскивают себе подходящее место где-нибудь в другой части США. Иногда за тысячи километров. После этого еще раз уточняются конкретные условия трудоустройства, и если они подходящие, семья продает свой дом с тремя спальнями и покупает такой же или поменьше на новом месте. Продолжая, кстати говоря, выплачивать примерно те же деньги по ипотечному кредиту. Практически все жилье в США покупается в рассрочку, а условия американской ипотеки (как правило, на срок 30 лет под 2–3% годовых) стандартные, и этот кредит легко переводится из банка в банк. Все процедуры покупки-продажи недвижимости также в высокой степени стандартизированы. Спустя месяц мобильный американец с семьей живет на новом месте, работает на новом предприятии – и ощущает себя вполне комфортно, поскольку сохраняет привычные жизненные стандарты.

В Коннектикуте тем временем жизнь тоже постепенно налаживается. Оставшиеся не у дел работники уезжают и снимают напряжение на рынке занятости. Оставшаяся рабсила даже подрастает в цене. А подешевевшее жилье (все же уезжавшие в поисках работы продавали свои домики с дисконтом) сначала облегчает бремя коммунальных расходов местным жителям, а потом привлекает переселенцев из других регионов.

Конечно, на практике для многих семей все может складываться не так просто, порой даже и драматично. Однако в целом этот механизм преодоления рецессии и выравнивая межрегиональных диспропорций много десятилетий работал исправно. Подтверждая, что деловая жизнь в США в решающей степени сориентирована на людей мобильных, легких на подъем.

Никита КРИЧЕВСКИЙ, доктор экономических наук, профессор, научный руководитель Института национальной стратегии

Объект индустриальной модернизации понятен – российская промышленность, точнее, обрабатывающие производства. С субъектами, с теми структурами, которые должны обеспечить реализацию модернизационного проекта, сложнее. По нашему мнению, модернизационный прорыв необходимо осуществлять на базе компаний и корпораций с государственным участием. Эти организации в значительной степени сохранили производственный и кадровый потенциал, у них по-прежнему присутствует вера в сильное государство. Следовательно, они могут стать экономическим полигоном для разработки и внедрения промышленных инновационных решений. В настоящее время компании с государственным участием существуют в формах акционерных обществ, федеральных государственных унитарных предприятий и государственных корпораций. Рассмотрим институциональные особенности их деятельности более подробно.

Олег ГЛАДУНОВ, финансовый аналитик

«Кредитный бум всегда заканчивается финансовым кризисом», – гласит экономический закон. Вопрос лишь в том, случится это раньше – в результате добровольного отказа от кредитной экспансии или позже – в форме окончательного крушения всей денежной системы. Закон сформулировал еще в 1949 году экономист Людвиг фон Мизес. Это один из отцов-основателей теории монетаризма, которой так увлекаются представители российской финансовой элиты. Как видим, увлекаться и понимать – не одно и то же.

Все последние годы российские банки и компании смело брали кредиты не только на развитие производства, но и на выплату налогов и зарплат, пользуясь тем, что можно было легко рефинансировать их за счет новых займов. И даже под более низкую ставку процента. Причем источником кредитных денег в российской экономике были в основном иностранные инвестиции. Свыше 70% межбанковского рынка составляли зарубежные средства. Но с началом кризиса время дешевых денег на Западе кончилось, и российские банки свернули кредитование реального сектора. Сначала предприятиям стало нечем обслуживать свои обязательства по кредитам, потом перестало хватать денег на развитие, и, наконец, сегодня они остались без оборотных средств. А это означает снижение доходов бюджета, невыплаты зарплат и массовые увольнения работников. Поэтому банковский кризис – это только вершина айсберга.