Северокавказская политика РФ или осознание факта полного отсутствия таковой

Северокавказская политика должна базироваться на солидном научном фундаменте. На днях к такому выводу пришел президентский полпред на Северном Кавказе А.Хлопонин. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Для понимания того, что одних лишь навыков качественного «освоения денег» для преодоления северокавказских кризисов недостаточно, аппарату Хлопонина потребовался год.

 Если же говорить в целом о российской управленческой машине, то эта проблема в течение двух десятков лет с момента распада СССР не вставала в повестку дня. Так и хочется в этой связи вспомнить слова покойного российского реформатора Е.Гайдара о том, что страна дорого заплатила за образование своих премьер-министров. Похоже, с полпредами и другими представителями многосложной бюрократической машины РФ та же история.

Однако, если отбросить в сторону иронию, то выводы Хлопонина можно было бы только приветствовать. Фактически впервые его устами российская власть признала, что она что-то не знает. Конечно, данное признание было выдержано вполне в советском стиле. Позволю себе краткую выдержку из разговора Хлопонина с ректорами крупнейших северокавказских вузов: «В Японии три института занимаются проблематикой Северного Кавказа. У нас же есть группа в одном институте, группа экспертов в ФСБ, группа экспертов в Совбезе, группа экспертов в МИДе, а так, чтобы работала команда, которая могла бы здесь помогать вырабатывать выверенные, точные решения, с особенностями специфики Кавказа, - этого до сих пор нет».

Раньше полпред рассказывал своим коллегам и подчиненным про то, что в США по каждой республике Северного Кавказа работает отдельный институт. Теперь вот обнаружил три «мозговых центра» в стране «восходящего солнца». Но, повторюсь еще раз, несмотря на корявый, с намеками на конспирологические теории, советский стиль, сказано очень важное слово. Признана ценность научного знания в выработке прикладных управленческих решений.

Если эта тема будет поддержана сверху, то может быть мы, наконец, придем к тому, что опер ФСБ и прикормленный начальник Духовного управления мусульман не могут рассматриваться в качестве главных знатоков Кавказа. Просто потому, что у них другие цели и задачи. Между тем, сегодняшнее знание северокавказских реальностей далеко от адекватности. В постсоветский период Северный Кавказ вообще воспринимается в прочной связке с такими понятиями как «традиционализм», «клановость», «непотизм», «отсталость».

Сегодня о чеченских и ингушских тейпах не рассуждает, похоже, только ленивый. Это слово стало своеобразным лингвистическим кодом для политологических «всезнаек», которые, обращаясь к нему по поводу и без повода, хотят продемонстрировать свое знакомство с кавказским материалом. При этом, однако, реальная социально-политическая роль тейповых институтов в Ингушетии и Чечне наших дней, в отличие от кавказских территорий XVIII-XIX столетий, почти не изучена. Как не изучены и реальные структуры, финансовые и лоббистские возможности так называемых кавказских «кланов», их связи за рубежом и внутри России.

Не работают на постоянной основе социологические или этнологические экспедиции, а различные ученые работают по своим индивидуальным графикам и планам, иногда в прямом смысле слова на свой страх и риск, собирая по крупицам достоверную информацию, которая, увы, для принятия стратегических оценок и решений не интересна. Зато сплошь и рядом в таких случаях возникают «кураторы» из соответствующих служб, интересующиеся не научными выводами, а «зарубежными источниками финансирования» или чисто оперативными сведениями. В итоге происходит забивание гвоздей микроскопами. Что, в конечном счете, и приводит к рождению нереалистических программ типа «Стратегии-2025», напоминающих то ли научно-фантастическое произведение, то ли брежневскую продовольственную программу.

Если же исследование Северного Кавказа будет опираться на мощную поддержку федеральной власти, то министру или даже президенту республики будет трудно проигнорировать встречу для экспертного интервью социолога или отказаться от участия в фокус-группе. То же самое касается и предоставления информации, и гарантий для полевой работы исследователя. Однако идея Александра Хлопонина при более детальном рассмотрении заставляет нас несколько поумерить оптимизм. Научное сопровождение политики на Кавказе, спору нет, проблема не только назревшая, но и перезревшая. Но по каким критериям будут отбираться ученые?

Не секрет, что за последние два десятилетия научные степени и звания сильно девальвировались. Теперь, что ни губернатор, то доктор наук, что ни мэр - то кандидат. Параллельно с серьезными исследованиями проводятся квазинаучные собрания, занимающиеся, скорее пропагандой, хотя и под соусом высокопарных фраз про позиционирование и дискурсы. А если мы добавим сюда такую старую традицию власти делить ученых на лояльных и нелояльных граждан, то получим еще одну серьезную проблему. Что если классный кавказовед окажется получателем западных грантов или сторонником не «традиционного», а обновленческого ислама, не членом «Е...ой России», а напротив поклонником Немцова с Лимоновым?

Получит ли он поддержку со стороны власти? Помнится, в своей знаменитой открытой статье Дмитрий Медведев предлагал сотрудничество тем, кто не согласен с ним лично, но кто жаждет перемен. Сегодня он сам и его полпред готовы к тому, чтобы выполнить этот тезис на практике? Хочется в это поверить, но терзают смутные сомнения (а ученые - народ вообще сомневающийся). Можно ли создать в отдельно взятой северокавказской лаборатории оазис свободомыслия, не меняя всей системы взаимоотношений с гражданским обществом, включая и науку? Непростой вопрос, на который нет ясного ответа. Но другой ответ более или менее очевиден.

 Если новый научный проект станет собранием «академических генералов», которые будут рассказывать об отсутствии национального и религиозного вопроса на Кавказе, лакировать и полировать действительность, то вреда от этого будет больше, чем от ничегонеделания. Ибо в этом случае будет дискредитировано научное знание, и маятник может качнуться в сторону тех, кто «академиев не кончал». Или кончал совсем другие академии.

Сергей Маркедонов