Джордж Робертсон: о НАТО, России, США и «Патриотах»

Бывший Генеральный секретарь НАТО Джордж Робертсон в эксклюзивном интервью телеканалу RT прокомментировал создание общеевропейской системы безопасности и роль России в ней, новую модель системы ПРО и расширение границ НАТО на Востоке.

Во время Вашего пребывания на посту министра обороны Великобритании вы поддерживали предложения Тони Блэра по созданию европейских сил безопасности, которые могли бы действовать самостоятельно, не прибегая к помощи Соединенных Штатов. Как Вы считаете, Европе еще нужна такая система?

Конечно. Сейчас такая система нужна еще больше. Однако прошло уже 10-12 лет, а мы так и не сделали этого. Сегодня уже ясно, что США не будут выступать в качестве всемирного полицейского. Они истощились и в военном, и в политическом плане, помогая странам, которые не хотят помочь себе сами. Поэтому, если в Европе опять возникнет чрезвычайная ситуация, как это уже было в конце 90-х, когда в Боснии и Косово шла война, то европейцам придется справляться с ней самостоятельно. Именно поэтому мы создали концепцию общеевропейской политики в области безопасности и обороны. Мы хотели, чтобы она дополняла НАТО. Мы хотели создать арсенал средств, который позволял бы европейцам действовать самостоятельно в тех случаях, когда НАТО и США в силу каких-то причин не могут действовать. К сожалению, сейчас потребность в такой системе ощущается уже не так остро, и я очень жалею об этом. Мы не знаем, что нас ждет впереди; мы не знаем, какие катастрофы, какие события могут произойти — но они могут произойти, и если они произойдут, то может так получиться, что мы будем не готовы.

Когда Вы говорили о создании общеевропейской системы безопасности, какую роль Вы отводили России тогда? И какую роль Вы отвели бы ей сейчас? Тем более что сейчас Россия и сама выступает с подобной идеей?

Когда мы обсуждали общеевропейскую политику в области безопасности и обороны, Россия была очень недовольна Европой. Россия была недовольна ситуацией в Боснии, хотя в итоге и согласилась на военную операцию. Кроме того, Россия была крайне недовольна ситуацией в Косово и угрожала наложить вето на резолюцию ООН, хотя в итоге и направила туда своих миротворцев. Так что, когда я переехал из Лондона в штаб-квартиру НАТО в Брюсселе, ситуация была довольно-таки непростой. Отношения были заморожены. Ситуация начала меняться, когда в России появился новый президент. У меня сложились очень хорошие отношения с Владимиром Путиным. Мы вместе создали Совет Россия-НАТО и начали обсуждение общих угроз, проблем и того, что мы вместе можем сделать в этом плане. Знаете, я выучил по-русски одно выражение — «общее понимание». Это как раз то, к чему мы стремились. К сожалению, к концу президентства Буша этот процесс затормозился. Но сейчас, мне кажется, атмосфера снова меняется. Мне кажется, мы снова начинаем понимать, что моментов, по которым мы занимаем одинаковую позицию, гораздо больше, чем тех, по которым у нас есть разногласия.

Если бы Вам кто-то сказал, что общеевропейская система обороны — это всего лишь замена НАТО, чтобы Вы на это ответили?

Я бы ответил, что это не так. Почему? Потому что у НАТО свои задачи, а у европейских сил безопасности — свои. Но при этом это будут те же самые солдаты, те же самые корабли, те же самые самолеты. У нас уже есть силы реагирования НАТО, которые обладают достаточной мобильностью и ударной мощью и способны при необходимости достаточно долго оставаться в зоне возможного конфликта. Кроме того, существуют общеевропейские силы быстрого реагирования. Правда, пока что они существуют лишь на уровне идеи, и эта идея постоянно натыкается на препоны или задержки из-за того, что европейские страны просто-напросто не выделяют военный контингент, хотя у них и хватает для этого людей. Если бы страны Евросоюза предоставили свои войска для общеевропейских сил быстрого реагирования, то их можно было бы использовать и для сил реагирования НАТО. Как видите, в этом есть двойная выгода. Так что если бы из-за нежелания США НАТО отказалась бы задействовать свои силы, у Европы была бы военная группировка, которую она могла бы использовать самостоятельно.

Г-н Расмуссен заявляет, что НАТО нужно преобразовать таким образом, чтобы она обеспечивала безопасность в глобальном масштабе. Как вы считаете, у НАТО есть для этого все необходимое?

НАТО и так уже является аналитическим центром, вырабатывающим стратегию безопасности в глобальном масштабе. В НАТО есть Совет евроатлантического партнерства, в который входит 46 стран. НАТО не стремится захватить мир. НАТО пытается привлечь как можно большее количество думающих людей к разработке идеи коллективной безопасности. И Россия сюда идеально вписывается. Перед странами-членами НАТО сегодня стоят те же угрозы, что и перед Россией. На самом деле, между НАТО и Россией нет никаких расхождений. Большинство расхождений связаны с восприятием различных событий, с историей, иногда с предвзятостью с обеих сторон. Причем я согласен с Расмуссеном, когда он говорит, что нужно думать уже не только об общих угрозах, вызовах и опасностях; пора уже переходить к разговору о совместных действиях в отношении всех этих проблем. Для этого требуется участие всех стран, и России в первую очередь.

Недавно в Стамбуле состоялась встреча министров обороны стран-членов НАТО, на которой обсуждался план развертывания глобальной системы ПРО в Восточной Европе и даже на Ближнем Востоке. Получается, что решение президента Обамы отказаться от планов по ПРО просто дало ложную надежду на улучшение отношений между Россией и США?

Нет, это не ложная надежда. Президент Обама заявил, что первоначальное решение о размещении системы ПРО было принято без должного анализа ситуации. Он сказал, что нужно более тщательно подумать над тем, где лучше разместить противоракеты и радары, и особенно над тем, откуда может исходить угроза. Кроме того, он сказал, что недостаточно внимания было уделено вопросам экономичности и надежности. Поэтому он принял правильное решение, «заморозив» проект. Сразу оговорюсь, что я уже ничего не решаю; я всего лишь бывший генеральный секретарь. Но я надеюсь, что теперь мы вернемся к формату Совета Россия-НАТО и обсудим возможность создания совместной системы ПРО. Когда я был генеральным секретарем, такая работа велась. Маршал Сергеев, занимавший в то время пост министра обороны РФ, предлагал создать общеевропейскую систему защиты от нестратегических ракет. Этот план отражал тот факт, что Россия и Москва расположены намного ближе к странам-изгоям, чем Америка. Поэтому я считаю, что президент Обама совершенно прав, когда он предлагает вернуться к этой идее. Нам нужна защита; нам нужна какая-то оборонительная система. Сейчас, возможно, угроза исходит уже не оттуда, откуда мы ждали ее раньше. Но угрозы, с которыми сталкиваемся сегодня мы, — это те же самые угрозы, с которыми сталкивается сегодня Россия. Поэтому нам стоит подумать об этом вместе.

Да, но мы еще пока не дошли до этого. Что сейчас происходит? Недавно было принято решение разместить в Польше, у западных границ России, ракеты «Патриот». Затем президент Румынии санкционировал размещение вооруженных сил НАТО на территории своей страны. Потом то же самое сделала Болгария. Так в чем же заключается новая модель ПРО? Чем она отличается от старой? Где здесь гибкость?

Ракетный комплекс «Патриот» — это оборонительная противоракетная система ближнего радиуса действия. Подобные системы есть у очень многих стран. У России тоже есть точно такие же системы, как «Патриот». Поэтому «Патриоты» ни в коей мере не заменяют собой систему ПРО в том смысле, в котором мы говорили о ней выше. Что же касается размещения войск НАТО в Румынии и Болгарии — это временная мера. НАТО взяла на себя обязательство не размещать свои войска на территории новых членов на постоянной основе. При создании Совета Россия-НАТО это обязательство было подтверждено. Но НАТО использует территорию некоторых из этих стран для временного размещения своих военнослужащих. Это необходимо для поддержания наших войск в Афганистане, где мы осуществляем масштабную операцию против общей угрозы, которая исходит от Афганистана, ситуацию в котором не контролирует ни Россия, ни кто-либо другой. Поэтому здесь никакого вероломства нет. Нам нужно снова задуматься над тем, что от стран-изгоев исходит военная угроза, связанная с потенциальным использованием тактических ракет с ядерными боеголовками или без таковых. Эта угроза стоит как перед Россией, так и перед странами НАТО.

Можем ли что-то сделать вместе?

Мы начали об этом говорить, когда я еще находился в должности. Нам нужно возобновить обсуждение и найти ответ на этот вопрос.

 Нужен ли военный ответ на эту военную угрозу? Может ли это быть всеобщий военный ответ?

Мне кажется, это очень хороший предмет для обсуждения.

Давайте еще немного поговорим о НАТО. Как Вы считаете, НАТО все еще хочет расширить свои границы на востоке за счет Грузии и Украины, несмотря на события в августе позапрошлого года?

НАТО не стремится к расширению. Страны сами подают заявки на вступление в НАТО. Если они соответствуют стандартам НАТО, их заявку рассматривают. Но они должны соответствовать всем требованиям. Россия, например, не подавала заявку на членство в НАТО. Разговоры на эту тему были с российской стороны, но на самом деле Россия к этому не готова. И, мне кажется, она в этом не особенно заинтересована. Но, как вы знаете, любая страна может внести заявку. И это как раз и определяет процесс роста организации, а не указания из центра: «Мы хотим вот эту и эту страну, а вот эту нам не надо». Рост идет благодаря тем людям, которые говорят: «Мы бы хотели стать частью организации коллективной безопасности и готовы к модернизации военных сил этой организации; мы готовы строить надежные демократические институты, выстраивать добрососедские отношения и поддерживать хорошие межэтнические отношения внутри страны». Все стандарты известны. Если эти страны им соответствуют, то кто же может сказать: «Нет, вы не можете стать частью этой организации, потому что вы нам не нравитесь. Вы находитесь в сфере влияния какого-то другого государства». НАТО не подбирает для себя новых членов. Это личное дело тех стран, который принимают самостоятельное и демократическое решение заявить о том, что они хотели бы принять на себя определенные обязательства и ответственность и cсоответствовать им, чтобы стать частью этой организации.