Эксклюзивное интервью с Камышовым Александром Михайловичем

Прошедший 2009 год ознаменован долгожданным событием - очередной попыткой трансформации правового поля животрепещущей и противоречивой экономической темы, процедуры банкротства.  С просьбой оценки позитивных и проблематичных аспектов новой редакции Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», мы обратились к Председателю Некоммерческого Партнерства «Профессиональный союз антикризисных управляющих» - Камышову Александру Михайловичу.

- Александр Михайлович, как известно, изменяющий Закон о банкротстве, Федеральный закон № 296-ФЗ действует с 22.07.2009, на Ваш взгляд, что явилось предтечей и краеугольным камнем его появления на хозяйственно-правовом поле России?

Предшествующий Закон о несостоятельности (банкротстве), одобренный и принятый всеми ветвями законодательной и исполнительной власти России, по сути, открывал доступ к стратегическим объектам России экономическим аферистам («рейдерам»). По мнению многих руководителей предприятий, этот Закон являлся неким продолжением приватизации 90-х годов, облегчающим процедуру перехода собственности из государственного управления в частные руки. 

Эту «почетную»  миссию возглавили СРО (саморегулируемые организации), т.е. общественные некоммерческие организации арбитражных управляющих. СРО, насчитывающие 40 некоммерческих организаций с численностью около 7 000 менеджеров, уже умудрились  обанкротить и распродать сотни предприятий, в числе которых стратегические предприятия, имеющие оборонное значение.

В результате этого «пиратства», произошло сращивание коррумпированного чиновничества, криминалитета и многих СРО в одну цепь. Схема этой цепи – полное подчинение всех СРО и арбитражных управляющих высшей организации или заказчику. Любой сбой выполнения приказа заказчика приводил к замене всей цепи или её звеньев. Бесправность СРО и арбитражных управляющих не давала шанса принимать самостоятельные решения, проводить процедуру банкротства в истинно созидательных целях.

За годы существования Закона о несостоятельности (банкротстве) государством не было создано ни одного эффективного механизма финансового оздоровления, способного обезопасить предприятия и организации от «усилий» рейдеров, действовавших с использованием СРО. Подтверждение тому можно четко проследить в неутешительных статистических отчетах Федеральной налоговой службы, которая, кстати, является уполномоченным органом по банкротствам. Итак,  на сегодняшний день в России зафиксировано более 23,5 тыс. случаев финансового кризиса на предприятиях. При этом в процедуре наблюдения находится около 5,3 тыс. компаний, во внешнем управлении - 226 организаций, а финансовое оздоровление прошли чуть больше 20 предприятий, из которых лишь четырем в течение девяти месяцев удалось восстановить платежеспособность!!!

Того, что этот Закон, давал неотразимый инструмент хамского передела собственности, развращал страну, не знал только тот, кто не хотел знать - и притом очень не хотел. СМИ были полны вопиющими примерами «банкротского» грабежа. Власти долго делали вид, что не замечают этого конвейера грабежей, и что из всех процессов банкротства, идущих в России, треть - «заказные»: их инициаторы и не думают о титульной цели процесса (восстановлении платежеспособности предприятия), а прямо заказывают - и получают! - понравившуюся им собственность. За годы действия Закона нагло ограблены десятки тысяч собственников, произошло обвальное коррумпирование судов, предпринимательский климат стал заполярным, надежды на рост капитализации экономики - несбыточными. У сколько-нибудь непредвзятого наблюдателя неизбежно появлялись сомнения в том, что такие страшные последствия внешне благопристойного Закона случайны.

Решать проблему нужно было без оглядки на «рыночность» или «не рыночность», а опираясь только на здравый смысл и государственный интерес. На кону находилась судьба предприятий, реально несущих на себе всю тяжесть обеспечения безопасности и независимости страны и промедление здесь чревато, по истине, необратимыми последствиями.

-Тем не менее, многие специалисты уверены, что в существующих условиях возможно только одно банкротство - ликвидационное и хотя сейчас закон и содержит нормы о финансовом оздоровлении, но они фактически не работают.

В этом есть доля истины. Любой закон, для того чтобы стать им, должен пройти несколько этапов и реализация данного закона займет несколько лет. Столько же понадобится для того, чтобы документ защищал интересы всех сторон, так или иначе задействованных в процедуре банкротства. Вместе с тем, Закон уже позволяет компаниям  самим, через суд инициировать свое оздоровление на срок до пяти лет. В плане финансового оздоровления может быть предусмотрено списание части долгов или обмен их на акции - сейчас же долг должен быть погашен полностью. Кроме этого, новая редакция Закона позволяет суду вводить процедуру финансового оздоровления даже в тех случаях, когда с этим несогласно, более половины кредиторов. Правда для этого должнику придется доказать законность и осуществимость реабилитационного плана. Становится очевидным факт того, что главной идеей Закона о банкротстве является создание условий для удовлетворения требований кредиторов и создание условий для должников, в которых бы они сумели работать дальше.

И именно поэтому особое внимание в Законе уделено стратегически важным предприятиям нашего государства. Только, в отличие от нынешнего положения дел поддерживать объекты будут не штучно, а комплексно.

- Создается впечатление, что изрядная часть поправок направлена на расширение государственного контроля. Не являются ли отношения, возникающие при банкротстве, излишне урегулированными?

Конечно, в гражданском праве государственное регулирование должно быть сведено к минимуму. Но банкротство представляет собой процедуру, которую нужно и должно тщательно регламентировать. Количество участников по делам о банкротстве достаточно велико, их интересы подчас диаметрально противоположны. И все это происходит на фоне серьезных финансовых проблем у должника. В подобной ситуации достичь баланса интересов обычными гражданско-правовыми способами вряд ли возможно. Значит, государство не вправе самоустраниться. Если пустить процедуру банкротства на самотек, то должник договорится с наиболее «интересными» кредиторами, скорее всего, с аффилированными, не учитывая при этом интересы других. Поэтому государство и должно вводить весьма сложные процедуры, позволяющие обеспечить равное отношение ко всем кредиторам. По моему мнению, российский Закон о банкротстве, наоборот, слишком часто позволял должнику и кредиторам действовать по собственному усмотрению.

- Какова Ваша оценка юридической культуры и правовой акцентированности новой редакции Закона?

Создать идеальный закон невозможно. И не только потому, что сами люди неидеальны. Дело в том, что закон - это всегда компромисс. Соответственно, нет оснований сомневаться в уровне новой редакции Закона о банкротстве. Кроме того, сам предмет регулирования чрезвычайно сложен.

На некоторые аспекты новой редакции Закона целесообразно обратить особое внимание.

Во-первых, Закон вводит субсидиарную материальную ответственность руководителей АО, членов Совета их директоров, акционеров, владельцев контрольных пакетов акций за непринятие мер по сохранению имущества должника, по удовлетворению требований кредиторов и неподачу заявления о банкротстве при наличии признаков такового.

Во-вторых, теперь будет затруднен вывод активов предприятия в преддверии его банкротства. Более того, данная норма распространяется, в том числе и на банки. Суть столь полезного на сегодняшний день Закона в том, что он направлен на увеличение конкурсной массы должника посредством введения института оспаривания в судебном порядке сделок должника, направленных на отчуждение его имущества или принятие имущественных обязательств, в период, предшествующий возбуждению дела о банкротстве. Не для кого, не секрет, что в преддверии банкротства в нашей стране должники «традиционно» любыми доступными им способами уменьшают имущество, которое априори должно входить в конкурсную массу. Теперь же процедура доказывания недействительности подобных сделок, приведших к причинению убытков кредиторов, будет максимально упрощена. В частности, Закон уточняет основания признания недействительными сделок должника  с предпочтительным предоставлением и корректирует период подозрительности.

В-третьих, у арбитражных управляющих появилось право оспаривать сделки по имуществу, выведенному до начала банкротства, что существенно увеличивает гарантии кредиторов.

В условиях сегодняшнего кризиса важно и то, что нормы Закона распространяются и на кредитные организации. А значит, у вкладчиков появляется дополнительный инструмент возврата собственных депозитов в случае банкротства банка. Данная мера вкупе с деятельностью Агентства по страхованию вкладов существенно повышает интерес к банкам - теперь действия их руководителей при выводе активов коммерческого учреждения будут блокироваться и даже оспариваться задним числом.

- На кого в большей степени ориентирован обновленный закон - на должника или кредиторов?

Однобоко оценивать Закон нельзя. Но, по моему мнению, он в большей степени защищает интересы кредиторов.

 - Каково правовое положение залоговых кредиторов в новой редакции Закона?

Вы правы. Как правило, с внесением очередных поправок в Закон о банкротстве, изменяются правовые возможности залоговых кредиторов.  Это следствие того, что залог в банкротстве - наиболее сложная тема. Паритет в данном вопросе достичь весьма непросто. Залоговый кредитор справедливо ссылается на то, что названный способ обеспечения исполнения обязательства выбран им, чтобы избежать негативных последствий финансовых проблем должника. Но ему противостоят другие кредиторы, работники должника, государство, и их тоже можно понять.

Разнообразие подходов, используемых зарубежным правопорядком для поиска компромисса, впечатляет. Причем в поисках оптимального решения они постоянно совершенствуются. Поэтому, на мой взгляд, ситуация с залоговыми кредиторами не является специфичной для российского законодательства о банкротстве. Она объективно отражает серьезность и значимость данного вопроса. Например, сейчас очевидна следующая проблема. У должника есть заложенное и прочее имущество. Естественно, предмет залога будет самым ликвидным. Поэтому арбитражный управляющий первым продаст именно его. 70% вырученных от продажи такого имущества средств будут переданы для погашения требований, обеспеченных залогом. Остальные 30% уйдут на различные нужды - от выплат кредиторам первой и второй очереди до оплаты услуг лиц, привлеченных арбитражным управляющим в целях обеспечения исполнения возложенных на него обязанностей. При этом возможна ситуация, когда переданной залоговому кредитору суммы будет недостаточно для погашения его требований. Спрашивается, почему из его кармана должны оплачиваться расходы, связанные с банкротством?

- Александр Михайлович, на какие направления оптимизации и совершенствования Закона о банкротстве Вы обратили - бы внимание разработчиков и законодателей?

Во-первых, сбалансированный закон может и должен направляться на господдержку и госгарантии тех должников, которые являются наиболее социально-чувствительными. В их числе находятся градообразующие и стратегические предприятия. В отношении их дифференцированный подход к срокам финансового оздоровления крайне необходим - не менее пяти лет.

Во-вторых, необходимо усилить ответственность топ - менеджеров за неисполнение обязанности подать заявление о банкротстве компании. Обязанность должника подать заявление о банкротстве при наличии оснований, предусмотренных Законом о банкротстве, в настоящее время фактически не исполняется. Неисполнение данной обязанности приводит к инициированию дел о банкротстве в условиях, когда финансовое состояние должника не позволяет проводить реабилитационные процедуры и невозможно полное удовлетворение требований кредиторов. Во многом такая ситуация вызвана отсутствием выстроенной системы привлечения руководителей к административной (в виде дисквалификации) и гражданско-правовой ответственности. В этой связи необходимо предусмотреть обязанность арбитражного управляющего составлять заключение об исполнении (неисполнении) должником обязанности подать заявление о банкротстве и инициировать применение мер ответственности. 

В-третьих, предоставить должнику возможность подавать заявление о введении процедуры финансового оздоровления, минуя достаточно длительный срок наблюдения.  Закон о банкротстве предусматривает обязательное проведение процедуры наблюдения (до 7 месяцев) даже при очевидной невозможности восстановления платежеспособности должника. Такая ситуация приводит к затягиванию процедур банкротства, значительным расходам на их проведение, а также ухудшению финансового состояния должника. В этой связи целесообразно предусмотреть возможность признания должника банкротом без проведения процедуры наблюдения. При этом нужно учитывать, что законом предусмотрена возможность перехода из конкурсного производства во внешнее управление при выявлении возможности восстановления платежеспособности должника.  

В-четвертых, считаю необходимым исключить ограничения прав кредиторов-залогодержателей во время проведения конкурсного производства. Согласно Закону о банкротстве кредиторы, требования которых обеспечены залогом, не участвуют в ходе конкурсного производства в собрании кредиторов. Такие кредиторы фактически лишены возможности решать вопросы порядка проведения конкурсного производства, который значительно влияет на сроки удовлетворения их требований.  В этой связи необходимо либо предоставить в ходе конкурсного производства право голоса кредиторам, требования которых обеспечены залогом, либо предусмотреть гарантии реализации предмета залога и удовлетворения их требований в кратчайшие сроки после введения конкурсного производства.  

- Спасибо!

Станислав БЕДУЛЕНКО