Российская экономика на лекалах Золотой Орды и магия Росстата

Начало года не обещало даже таких цифр: в первом квартале ВВП рос на 0,5%, во втором - на 0,9%, а, по оценке ЦБ, единственной движущей силой экономики остались потребительские кредиты, которые банки выдавали со скоростью больше 2 триллионов рублей в год. 

Но с лета на помощь пришла магия Росстата: при падающих грузоперевозках (-4,3% по коммерческим грузам за январь-ноябрь), сокращении спроса на рабочую силу (-1,2% к ноябрю) и рекордном с 2008 года снижении индексов деловой активности, российской статистике почти удавалось месяцами рапортовать об устойчивом росте промпроизводства (на 2,4% за январь-ноябрь) и буме высоких технологий: по данным на октябрь, на 26% в России подскочило производство компьютеров, на 97% - медоборудования. 

К ноябрю мешок статистических чудес в промышленности оказался исчерпан до дна: Росстат сообщил о замедлении роста почти до нуля (0,3%) и зафиксировал провал в машиностроении и металлургии. 

Маги статистики переключились на уровень жизни. Меньше чем за сутки до «Большой пресс-конференции» президента Владимира Путина Росстат пересмотрел данные по реальным располагаемым доходам и увеличил показатель вчетверо - с 0,2% роста до 0,8%. В денежном выражении, согласно Росстату, в карманах потребителей возникли 3,5 триллиона рублей дополнительной покупательной способности. 

Но большинство оказалось на этим празднике жизни чужим: 60%, по данным ВЦИОМа, признали уходящий год плохим и трудным для себя и для страны. «Население полноценно перешло в категорию «вынужденного заемщика», - констатирует экономист Райффайзенбанка Станислав Мурашов: у каждой второй семьи есть кредит, долговая нагрузка выросла до исторических рекордов, а возможность сберегать, если измерять ее ростом вкладов, оказалась на историческом минимуме (+6-7% год к году). 

Вслед за населением рублем проголосовал крупный бизнес: по данным ЦБ, частные инвестиции в экономику сокращались весь год, а мизерный итоговый прирост (0,6-1%) полностью обеспечил купающийся в деньгах бюджет. 

Хотя инвестиции - это краеугольный камень в концепции ускорения правительства, «уже можно, с уверенностью сказать первый год реализации национальных проектов характеризовался обвальным спадом инвестиционной активности», рассуждает директор аналитического департамента «Локо-Инвест» Кирилл Тремасов: даже в 2017-18 гг инвестиции росли четверо быстрее (на 4,8% и 4,3% соответственно). 

Уходящий год стал еще одним шагом России к экономике «нового феодализма», где 50% - это госссектор, где «баронам»и «бояра) за службу дарованы феоды в вид регионов или корпораций, где 30-40% контролируют «опричники», облепившие властные структуры всех уровней, а также пара сотен семей и десяток нерезидентов, соединенных денежной данью, присягой на верность, личной унией и семейными союзами, перечисляет завотделом рынков капитала ИМЭМО РАН Яков Миркин. 

Свободной экономики в стране осталось 10-15%, сетует Миркин: в основном это розница, обложенная данью, как в Золотой орде. 

Независимый бизнес сжимается и умирает. План национальных целей развития, подписанный в мае премьером Дмитрием Медведевым, требует, чтобы в следующем году экономика ускорилась до 2,1%, а начиная с 2021-го чудесным рывком достигла скорости 3% и выше. 

Но оптимизм правительства встречает скепсис экономистов: проведенный в октябре опрос ВШЭ, проведенный в октябре, в котором приняли участие 11 российских и зарубежных инвестбанков, семь аналитических центров, два института РАН и две крупные корпорации («Лукойл» и «Камаз»), показал, что даже в рост на 2% в ближайшие 6 лет не верит никто. 

Минфин обещает увеличить вливания из бюджета в экономику и нацпроекты. Но не стоит забывать, что этот «пир» финансируется из налогов, напоминает Мурашов. «Надеяться на быстрый рост экономики или даже опережение среднемировых темпов роста в ближайшие годы не стоит, - говорит он. - В условиях внешней напряженности российские власти вряд ли выйдут из «защитного» режима, а без этого ускорение невозможно».