Заслуженный льготник собрался в союз писателей

Теперь сказочник из крупнейшей российской нефтяной компании хочет повысить качество нефти количеством писем. 

Не успели улечься страсти вокруг неудачного, с точки зрения содержащихся в нем сведений, письма главы совета директоров «Роснефти» Герхарда Шредера председателю правительства РФ Дмитрию Медведеву, как подоспела новая эпистола из «Роснефти». На этот раз уже глава компании Игорь Сечин лично взялся за перо и направил свои соображения о необходимых мерах по повышению качества нефти, поступающей на НПЗ его компании, министру энергетики Александру Новаку. А заодно, как говорят, и другим высокопоставленным адресатам в правительстве. Чтоб два раза не вставать. Более качественную нефть для своих заводов г-н Сечин хочет добыть, как водится, за чужой счет прямо из трубы. 

В первых строках филолог Сечин устраивает технарю и экономисту Новаку незатейливый ликбез – на пальцах рассказывает, как плохо, когда на его, Сечина, заводы поступает нефть с высоким содержанием хлорорганических соединений (читай: грязи). Дескать, пережившие модернизацию НПЗ компании «заточены» на работу с чистейшим сырьем, где содержание хлорорганики не превышает 1 ppm. Мол, наше оборудование, как и мы сами, привыкли только ко всему самому лучшему (ну там – пуховики из бутиков, продукты без нитратов, нефть без примесей, лучше вообще лечебная, и все в этом роде). Словом, второй ppm в сырье будет лишним и может погубить целостность нашего технологического оборудования. Дальше в тексте письма речь снова заходит о том, что на свои заводы г-н Сечин хотел бы получать чистейшее сырье, а лучше сразу товарный бензин, дизель и керосин, чтобы возни с переработкой меньше было. 

Ну, тут кто бы спорил. Любой владелец любого НПЗ хочет для себя сырье почище, получше, но обычно вынужден обходиться тем, что есть. К тому же Шредеру, когда он недавно посетовал на высокое содержание нежелательных примесей в нефти, поступающей на нефтеперерабатывающие заводы «Роснефти» в Германии, недавно уже все объяснили. В частности, рассказали, откуда хлорорганика берется в нефти вообще и в нефти, добываемой его компанией, в частности. Эти соединения используются для повышения отдачи нефтяных скважин, то есть, нефтяники их умышленно заливают в скважины в надежде затем извлечь больше нефти. Платой за больший объем добытого полезного сырья является повышенное содержание в нем этих злосчастных соединений. Помимо собственно Шредера об этом знает вся верхушка «Роснефти», поскольку компания закупает и активно использует хлорорганику на своих нефтедобывающих предприятиях. 

Правда, если читать письмо Сечина Новаку дальше, то складывается впечатление, будто попадаешь в сказку, где не действуют законы нашего земного, материального мира. Принцессы не какают! Точнее так: хлорорганика, используемая «Роснефтью», не «пачкает» нефть, вообще не оставляет следов. Да она практически животворящая. Сечин так и пишет министру: мы сдаем в ПАО «Транснефть» качественную нефть, чистейшую, как слеза комсомолки (то есть, с примесями до 1 ppm), а «Транснефть», в свою очередь, отвечает нам черной неблагодарностью, возвращая нам на наши заводы значительно более загрязненную субстанцию, с лишними ppm. 

Чем на самом деле отвечает «Транснефть», несложно удостовериться, ознакомившись с информационным сообщением на официальном сайте компании. Если коротко, то, «Транснефть» в доступной даже для филолога форме вновь объясняет, откуда в трубопроводе берется та самая грязь – хлорорганика. Оказывается, именно «Роснефть» ее туда и заносит. Не одна она, разумеется. Но, очевидно, раз уж именно эта компания решила, что нефть из трубопровода не настолько хороша для нежнейшего оборудования ее НПЗ, то на примере самой «Роснефти» все наглядно и растолковывается. 

Так, по итогам восьми месяцев 2019 года «Роснефть» осуществила сдачу 131,1 млн. тонн нефти в систему трубопроводов ПАО «Транснефть» со средневзвешенным содержанием хлорорганических соединений 1,7 ppm. Это если говорить о средней температуре по палате. Где то было меньше, где-то больше. С отдельных месторождений «Роснефти» в трубопроводную систему поступала нефть с содержанием хлорорганических примесей и в 4,0 ppm. В общем, писателям из «Роснефти» сказали примерно следующее: боитесь микробов, мойте хотя бы руки. Свои, уточним, руки. 

А еще г-н Сечин в своем письме объясняет, чему мы обязаны падением интереса зарубежных потребителей к российской нефти. Ну, положим, о том, чему обязаны перепады рыночного спроса на российскую нефть было и раньше известно. Зато теперь чуть понятнее еще и то, кому мы этим обязаны. Сечин очень сильно обеспокоен судьбой «грязной» нефти, скапливающейся в экспортных морских терминалах. Так «Роснефть» тут, получается, дважды постаралась. Она ведь не только хлорорганики в трубу сдает больше, чем сама же переварить в состоянии. Она еще и подбивает иностранцев перестать покупать «грязную» нефть из трубы. Летом, на пике кризиса с загрязнением нефти в трубопроводе «Дружба», Игорь Иванович гастролировал по Германии как раз именно с этой программой.  

Если же говорить о письме Игоря Сечина как о цельном произведении, то автору удалось насытить его весьма разнообразной палитрой чувств и эмоций. Здесь и любовь (хоть и нарциссическая – любовь к себе, своей собственности, своим привилегиям и благам, но любовь же!) здесь и тревога за целостность НПЗ, за скапливающуюся в портах нефть, здесь и сладкие грезы, надежды – надежды на то, что, сдавая в трубопроводную систему «грязную» нефть, обратно можно будет получать «чистую». Здесь и обиды, здесь и ревность, и, наконец, столь характерные для литературного почерка беллетристов из «Роснефти» такие художественные приемы как шантаж и угрозы.  

С ними читатель сталкивается ближе к концу письма, когда весь драматургический накал достигает в тексте своего пика. Тут уж нет места трепету, тревоге, робким надеждам лирического героя. Здесь автор письма грозит срывом «стабильных поставок на внутренний рынок качественных моторных топлив» – «Буря, скоро грянет буря»! И дальше завершающий штрих, словно авторская подпись: а если что не так, то закончится все нашим обращением в компетентные ведомства и органы. Словно правительство, к которому Игорь Иванович обращается прямо сейчас, он компетентным не считает. 

Как видно, руководители нефтяной компании продолжают заниматься ставшим уже привычным для них делом – писательством. Весьма доходным, надо сказать, видом деятельности, компенсирующим издержки неумелого менеджмента. Схема-то не замысловатая – не хватает денег, просят льгот, хотят для себя чистой нефти, снова марают бумагу. «Транснефть» же, со своей стороны, тоже выступает в уже привычной для себя роли рецензента. Членам же правительства в сложившейся литературно-художественной системе отводится роль читателей. Причем принудительно.