К. Пуликовский: Это несерьезно – уповать на милость Абрамовича, в шахту он не полезет
08.06.2010, 15:58
9 июня исполняется месяц со дня аварии на шахте «Распадская», унесшей жизни десятков людей. Как сделать так, чтобы на наших производствах перестали гибнуть люди? Об этом рассказал руководитель кубанского отделения СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ Константин Пуликовский, с 2005 по 2008 гг. возглавлявшего Ростехнадзор и расследовавшего обстоятельства подобных взрывов на шахтах Кузбасса 3 года назад.
«Взрывы на шахтах, при наличии в воздухе метана, происходят от искры. В карманах погибших на шахте «Ульяновская» в 2007 г. мы находили спички и зажигалки. У одного погибшего шахтера во рту была зажата сигарета. Причиной искры в конечном итоге стало короткое замыкание, однако при таком подходе к системе безопасности взрыв был неминуем. Установлено, что на шахте также скрывался реальный уровень концентрации метана. В итоге расследования на «Ульяновской» мы выявили 42 должностных лица, виновных в трагедии. Еще 35 человек оказались причастны к взрыву на шахте «Юбилейная», произошедшем в те же дни. Кого-то привлекли к уголовной ответственности. И что? Трагедия повторилась.
Кто виноват? Собственник? Звучат призывы национализировать шахты. Мы изучали международный опыт. В большинстве стран шахты находятся в частных руках и там десятилетиями не происходит никаких взрывов. Причина в том, что в развитых странах с укреплением частной собственности укрепляются и государственные надзорные функции. Особенно на опасных производственных объектах. И это очень престижная работа. Структура надзора в США занимает первое место в рейтинге госучреждений. Или возьмем советский опыт. Раньше к каждой шахте было прикреплено минимум по два инспектора, чтобы надзор осуществлялся постоянно. Сегодня 1 инспектор надзирает за 6 шахтами. Т.е. большую часть времени шахты находятся без наблюдателя и там творят, что хотят. Качественный состав оставшихся инспекторов тоже оставляет желать лучшего. В США, чтобы стать инспектором, горный инженер должен еще два года обучаться надзорным функциям. Это отдельная наука. У нас подобной академии нет и в инспектора часто переводят тех, кого из-за пьянства или профнепригодности изгоняют из шахтеров. Нередко другое. Мне пришлось дважды менять руководителей управлений, которые были очень грамотными директорами шахт с многолетним опытом. Просто надзор не был их призванием – не потянули.
Разумеется, рост числа инспекторов требует финансовых затрат, но они несопоставимы с тратами на самых разных чиновников, число которых растет теми же темпами, что сокращаются инспектора. Были совершены и другие ошибки, которые начали исправлять только после взрыва на «Распадской». Мои последователи ликвидировали управление горного надзора, что повлияло на уровень контроля за шахтами. Спустя три года Владимир Путин призвал его возродить. Два года «Ростехнадзор» находился в подчинении Минприроды, за которым и должен надзирать, так как добыча полезных ископаемых – прерогатива этого министерства. Получается, что Минприроды следило само за собой.
Во всем мире надзорные функции принадлежат правительству или главе государства: это государево око за всей инфраструктурой страны. Для исправления ситуации необходимы радикальные изменения в первую очередь на законодательном уровне. Несколько лет назад мы с руководством Газпрома отрабатывали технологию добычи метана, чтобы его не было в шахтах в принципе. Наконец-то задуманное сможет воплотиться в жизнь. Теперь самое главное. Считаю, что первопричина всех наших бед в том, что последнее время мы пытаемся навязывать бизнесу социальную ответственность.
Задача бизнеса – получать прибыль и платить налоги. Больше его ничего волновать не должно. Государство должно способствовать увеличению налоговых поступлений и за их счет решать социальные вопросы.
Это несерьезно – уповать на милость Абрамовича, чтобы он полез в шахту и решил проблемы с безопасностью и материальными запросами рабочих, чтобы те не перекрывали датчики тряпкой и не шли в забой, как на фронт.
Социальную миссию должно нести государство, как это происходит во всем цивилизованном мире. Пока мы этого не поймем, люди будут гибнуть и голодать».