Мевлют Чавушоглу: Россия и Турция могут играть более важную роль на всем европейском пространстве

Председатель Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) Мевлют Чавушоглу родился в стране, которую 50 лет назад некоторые даже не считали частью Европы. Теперь он возглавляет один из старейших институтов в Европе. В эксклюзивном интервью телеканалу RT он прокомментировал причины своей поддержки на выборах в ПАСЕ, его доклад по «голодомору» на Украине, поделился своей точкой зрения по поводу реформ Парламентской ассамблеи и роли России и Турции в Европе.

Мы знаем, что поддержка России сыграла свою роль в Вашей победе. Что, по-вашему, сделало Вашу кандидатуру столь привлекательной для некоторых московских политиков?

Меня поддержала, на самом деле, не только Россия. Мою кандидатуру поддержали и Грузия, и Украина, и Азербайджан. Финская делегация была полностью за меня, как и многие другие делегации. Почти 160 делегатов из почти 40 стран-членов Совета Европы поддержали мою кандидатуру. То есть меня поддержали все. В итоге меня выбрали единогласно, поскольку других кандидатов не было.

Кое-кто из политиков в Москве полагает, что одной из причин того, что Вас так тепло принимают в России, был доклад, который Вы сделали еще в прежней своей должности,— доклад о голоде в Советском Союзе в 1930-х годах. В докладе бросается в глаза, что Вы избегаете слова «геноцид». У Турции, как известно, есть свои причины для того, чтобы осторожно обращаться с этим словом. Не кажется ли Вам, что это слово слишком часто употребляется в международной политической жизни?

Я действительно готовил доклад о массовом голоде, или «голодоморе», на Украине. В нем я уделил больше места Украине и подчеркнул, что Украина пострадала от массового голода больше всех и что это преступление сталинского режима следует осудить. Я также призвал все стороны отдать дань памяти жертвам этого голода. Так что доклад был очень взвешенным. Но я полагаю (и я говорил об этом и до того, как меня назначили докладчиком), что мы, политики, не должны чересчур увлекаться историей. Не дело политиков — решать, были те или иные события или трагедии геноцидом или нет. Поэтому в своем докладе я не сказал, что это был геноцид, но я и не сказал, что это не было геноцидом. Такие вопросы должен решать не я, не ассамблея и не национальные парламенты. Пусть историки, ученые, изучат этот вопрос и вынесут тот или иной вердикт. Дело не просто в том, что этот вопрос затрагивает и мою страну. Просто у меня есть такое мнение. Мы, политики, не очень хорошо разбираемся в истории. И именно поэтому я предложил в своем докладе, чтобы все стороны создали совместную группу для изучения истории – чтобы они открыли архивы, открыли доступ ко всем документам.

Парламентскую ассамблею создали после Второй мировой войны. И даже спустя 60 лет отношения между некоторыми европейскими странами остаются натянутыми из-за различных толкований исторических событий и взаимных обид. Как Вы считаете, какой подход должны выработать эти страны в вопросах болезненного прошлого, чтобы оно не мешало им двигаться дальше?

Совет Европы действительно был основан в 1949 году, после Второй мировой войны — одной из самых трагичных войн в мировой истории. Ценности, на которых он был основан, должны были объединить всю Европу и принести мир. Этими ценностями были демократия, верховенство закона и права человека, права личности. Во многих странах до сих пор существуют проблемы с этими ценностями, но есть также проблемы в отношениях между странами-членами Совета Европы. Некоторые из этих проблем, как мы говорим, — «замороженные конфликты», а некоторые по-прежнему находятся в активной фазе, как, например, конфликт между Грузией и Россией. Я считаю, что все страны, все члены, должны выполнять свои обязательства. При вступлении в Совет Европы все страны взяли на себя обязательство соответствовать критериям вступления. Они также согласились выполнить резолюции и рекомендации Совета Европы, а также решения Европейского суда по правам человека. С другой стороны, страны-члены Совета Европы не должны предвзято относиться к другим странам. Мы не должны отворачиваться от них, не должны отказываться от диалога. Лично я считаю, что нам необходимо вести диалог и с Белоруссией. Это единственная страна в Европе, не состоящая в этой организации.

 Белоруссия – единственная страна, которую некоторые называют последней диктатурой в Европе.

Верно. Но это очень хорошо, что мы согласились присвоить Белоруссии статус гостя при условии, что она откажется от смертной казни. Я был рад узнать, что в прошедшее воскресенье Белоруссия создала в парламенте рабочую группу по отмене смертной казни.

Станем ли мы свидетелями вступления Белоруссии в Парламентскую ассамблею Совета Европы во время Вашего председательства?

Я сделаю все от меня зависящее, но это зависит также и от Белоруссии. Белоруссия тоже должна очень много всего сделать, чтобы стать членом Совета Европы. Сейчас для нас и для Белоруссии есть прекрасная возможность сделать это.

В своей инаугурационной речи Вы сказали, что наступило подходящее время для реформирования Парламентской ассамблеи. Что на Ваш взгляд является основными проблемами этой организации?

К сожалению, в настоящий момент эта организация недостаточно эффективна. Даже в работе Суда есть свои проблемы. Необходимо повысить квалификацию судей, а также улучшить еще много всего. Я надеюсь, что мы сможем обсудить все это на конференции в швейцарском Интерлакене — обсудить будущее Суда, а также Парламентской ассамблеи и прочих институтов. Мы хотим сосредоточить внимание на крупномасштабных вопросах. Сейчас все сосредоточены только на своих делах, на решении вопросов либо в интересах своей делегации, либо своей страны. Некоторые страны и народы настроены против других стран и народов. Но нам это не нужно; это не тот масштаб вопросов, которые мы собираемся решать. Мы хотим сфокусироваться на политических вопросах. Мы хотим повысить привлекательность Совета Европы и веру в его деятельность не только среди стран-участников.

Вы упомянули, что российские политики лоббируют определенные интересы. Они предлагают Совету Европы и Парламентской ассамблее фокусировать свои усилия и принимать решения не по поводу отдельных стран, но в отношении общих вопросов. Вы согласны с таким подходом?

 Что нам необходимо, так это соблюдать сбалансированный и объективный подход ко всем странам без предубеждения и двойных стандартов.

Вы уже упомянули о Европейском суде по правам человека. Если рассматривать количество различных обращений и принятых судом решений, то получается, что в настоящий момент Турция занимает первое место в мире по нарушениям в сфере прав человека, а Россия стоит на втором месте...

 Вообще-то, все как раз наоборот. Россия на первом месте, а Турция на втором. Ну, в любом случае, эти две страны лидируют. Так что неважно. Я думаю, что Российской Федерации и Турции многое нужно сделать. Нам нужно создать определенные механизмы. Мы – Турция и Российская Федерация – должны продолжать проводить реформы. Я думаю, если обе страны выполнят свои обязательства перед Советом Европы, если будет какой-то прогресс в этой области, количество обращений в суд значительно сократится. Я могу согласиться с тем, что Россия и Турция на первом месте по судебным искам против этих стран. Но, с другой стороны, есть много других стран, которые также нарушают права человека и не исполняют судебных решений.

Россия и Турция считают себя демократическими государствами. Обе заявляют о своей приверженности западным ценностям, но почему-то их до сих пор не считают полностью европейскими странами. Что это значит — иметь европейский менталитет и быть частью Европы?

Турция и Российская Федерация, несомненно, находятся в центре Европы. И не только географически. Обе страны внесли свой вклад в общеевропейские ценности – важно это подчеркнуть. Но эти две страны – Россия и Турция – могут играть более важную роль в Европе, и не только в Совете Европы, но на всем европейском пространстве. Я не приемлю дискуссий на тему того, относятся ли Российская Федерация и Турция к Европе. Я думаю, что это все пустые споры. И я думаю, что избрание моей кандидатуры на пост председателя Парламентской ассамблеи должно прекратить – или уже прекратило – все эти ненужные дебаты.