Архитектурная дичь на мысе Идокопас и ответная вялая работа кремлевской контрпропаганды

Единственное, что сильно смущает благодарного зрителя – это огромные "мокрые" работы внутри комплекса при том, что внешняя отделка явно завершена. Что крайне нелогично - многие тонны воды от внутренних работ просто не смогут найти выход наружу при высыхании, а значит - привет, плесень, в самом ближайшем будущем внутри комплекса. При специфическом южном субтропическом климате ничем другим это не закончится. Впрочем, это дело строителей и заказчиков. Денег там немеряно, а не хватит, то пенсионеры еще не все вымерли, потому поднимут возраст еще годика на два и потянут еще одну реконструкцию, если надо будет. 

Надо понимать, что это такой ответ на сам фильм Навального. Смысл его очевиден: какой дворец? Какое золото? Какая аквадискотека? Тут арматура из стен торчит, о чем вы?  

Проблема контрпропаганды, как обычно, в том, что она всегда вторична. Она вынуждена опровергать уже опубликованное. Тренд задан, и контрпропагандист не может из него выйти, так как его задача - опровергать и переключать внимание. Позиция заведомо более слабая, но ничего другого, похоже, Кремль в состоянии цейтнота придумать не может. 

С этим «дворцом» на самом деле история совершенно очевидная. И то, что он такой несуразно огромный, и дикая безвкусица — что на рендерных кадрах Навального, что в репортажах, снятых придворными пропагандистами в качестве опровержения. Если посмотреть на эту самую историю «со стороны», без особых пристрастий, то можно всё это понять и объяснить. 

Во-первых, наше ворьё родом из помоек. А потому понятия о прекрасном у них оттуда же. Когда ты провел детство в какой-то крысиной норе, то твоя заветная мечта — это, конечно, квадратные метры. Внутренних тормозов нет (откуда им взяться-то?), поэтому — метров должно быть много. Очень много. Отсюда и дичь с жилыми площадями, измеряемыми сотками и гектарами. Отдельный вопрос — может ли быть в принципе уютным дом с такими габаритами, но тут, понятно, речь не об уюте, а о детских комплексах. 

Во-вторых, каждый такой объект секретный. Его прячут и документально, его засекречивают на всех этапах — проектировке, строительстве, эксплуатации. А раз так — то объявить публичный конкурс, пригласить известного архитектора — в общем, невозможно. Всё делается предельно тайно и непублично. И выглядит это вполне прозаически — босс говорит своему охраннику (а кому еще доверишь тайные тайны?): а найди-ка мне архитектора, чтоб он мне нарисовал мои хотелки. Возникает проблема: найти проститутку боссу охранник может. Благо социальное происхождение почти такое же, а потому и понятия о прекрасном где-то рядом. Но вот найти хорошего архитектора, да не просто хорошего, а с мировым именем — тут загвоздка. Охранник должен понимать, что такое — хороший архитектор. У него же критерий отбора более простой: чтобы болтал поменьше. Остальные параметры «хорошего архитектора» охранник представляет себе гораздо слабее.  

Поэтому проектируют такие палаццо люди, возможно, и профессиональные, но не мастера. Потому что мастер — это художник. Творец. Он творит, руководствуясь внутренним пониманием. А профессионал — желанием заказчика. В этом их кардинальное отличие. Мастер на любые закидоны заказчика в любой момент может сказать — не нравится? Идите в жо.. И уйдет. Профессионал воплотит любые мечты за ваши деньги. И останется. Пока вы ему платите.  

Отсюда и цыганщина-брынцаловщина с колоннами, золотом и тоннами лепнины на потолке. Мастер создает стиль, единую композицию. Его интересует не мнение заказчика, а замысел, творение. Профессионал — что угодно, лишь бы заказчик был доволен. А откуда у заказчика вкус, стиль и чувство прекрасного? Там, откуда он выполз, таких вещей отродясь не было. 

Можно себе представить, каким был бы Петербург, если бы Бенуа, Трезини, Монферран руководствовались не канонами и собственным творчеством, а техническими заданиями и звонками, которые ко всему еще и каждые пару недель менялись бы по капризу заказчика. По принципу: я плачУ, вы пляшете.  

Ну, и еще нюанс. Композиционно дворец на мысе Идокопас в том виде, который представлен — это дичь. Если вы строите чудовищный по своей стоимости памятник цыганского зодчества, то хотя бы не стройте его на помойке. В нескольких километрах — бедный Геленджик, в котором хронические перебои с водой. Отломите от строительства пять процентов и облагородьте территорию хотя бы в радиусе 30-50 километров. Дайте людям воду, постройте маленький Путинленд для детей, пробейте дорогу в горах, посадите реликтовые рощи. Чтобы от вас потомкам остался не ваш каменный остов с плесенью, а облагороженная зона, жизненное пространство. Но для помоечной шпаны понятие о прекрасном не вмещает окружающее пространство. Прекрасно должно быть только ей, а остальные — они не вписались. А потому чего о них думать. 

 Эль Мюрид