О наградах от Путина, и болоте, которое обязательно высохнет

«Я вижу, как большинство из вас написали свои письма в поддержку, пришли на митинг, дали интервью и даже обратились к президенту. И это, уже простите, становится трагикомичным явлением. Ведь тем временем, большинство из вас продолжают снимать свои фильмы, ставить спектакли и получать дотации от Министерства культуры. Так или иначе, сотрудничая с этой властью и думая, что своим творчеством и своей гражданской позицией мы можем что-то поменять в этой стране, или вносить свой посильный вклад в эти перемены, мы просто в очередной раз, обманываем сами себя и свою страну.», — написал режиссер. 

«И первое, что мы, деятели культуры, интеллигенция, прогрессивные люди России можем сделать, — это перестать поддерживать эту власть. Не нужно получать все эти государственные награды и публично при камерах пожимать руку Владимиру Путину», — заявил Вырыпаев. 

Он также призвал перестать пожимать руки на телекамерах и другим представителям российской власти, «не упоминать фамилию действующего президента в прессе» и «ни в коем случае не участвовать в его предвыборной кампании». 

«И если мы все вместе объединимся и перестанем поддерживать насилие, то мы сможем что-то сделать для будущего своей страны и вообще мира», — пишет режиссер. 

«И свободу Кириллу Серебренникову, разумеется!» — закончил письмо Вырыпаев. 

А свобода арестованного Кирилла Серебрякова была не очень резко, по столь серьёзному обвинению в мошенничестве, ограничена после известного намедни заседания Басманного суда Москвы на котором предсказуемо был проведен демарш «творческой интеллигенции». Поддержать опального режиссера у здания суда собралась значительная часть бомонда столицы. 

Не исключено, что именно массовый протест «сливок общества» мог способствовать тому, что скандального театрального деятеля суд решил не отправлять на время следствия в СИЗО, а поместить под комфортный домашний арест. Ведь в десятках других дел с подобным составом преступления — а предъявили Серебренникову не политику, а хозяйственные махинации на 68 млн рублей — подозреваемые, причем в куда меньших прегрешениях, отправлялись из суда прямо за решетку. Ожидаемо, манифестация деятелей культуры началась за несколько часов до начала суда. Накануне не без подачи культурной элиты в СМИ и соцсетях прошел призыв к москвичам поддержать в суде «преследуемого властями» режиссера. Правда, организаторы акции скрыли вполне доступную информацию, что режиссера будут судить в закрытом режиме. 

В результате сагитированной культурной элитой толпе пришлось тесниться на узком пятачке возле здания. Многих их же «товарищи по борьбе» вытеснили на проезжую часть, создав помехи движению транспорта на Каланчевской улице. Полиция вежливо попросила публику уйти с дороги. В ответ на это из лагеря «защитников культуры» прозвучал призыв к полиции, чтобы та не мешала, а еще лучше перекрыла проезжую часть. К чести полиции, она этого не сделала: перекрытие такой загруженной улицы Москвы, как Каланчевская, могло бы создать многокилометровую пробку. Неизвестно, помогло бы перекрытие трассы судимому режиссеру, но едущим по срочным делам москвичам пришлось бы очень тяжело. Пробки в этом районе — вещь обычная. Образуются они за несколько минут, а рассасываются часами. Заседание началось в 12 часов. Как и ожидалось, приставы пустили в суд только журналистов центральных телеканалов. 

Дальнейшее напоминало мини-«майдан». Актив протеста (в котором хорошо узнавалась богемная среда Москвы) спокойно смотрел, как наиболее наэлектризованная часть толпы пыталась силой пробиться в здание суда. Люди пытались идти по кузовам стоявших рядом машин, толкая соседей и нецензурно ругаясь в адрес полиции. К счастью, сопутствующих любому «майдану» «сакральных жертв» удалось избежать. 

Когда в здание вошла Ирина Прохорова, еще один небезызвестный «деятель культуры», стихийный протест приутих — на суде сестра одиозного олигарха Михаила Прохорова была заявлена как общественный защитник Серебренникова. Кроме нее, в акции по защите режиссера у суда «засветились» не менее известные люди, например, артист театра и кино Артур Смолянинов — крестник Ивана Охлобыстина, ставший известным благодаря фильму Федора Бондарчука «Девятая рота». 

Суд над Серебренниковым Смолянинов назвал «болотом, которое обязательно высохнет» и «апологией абсурда, как сказал поэт Бродский». «Дайте людям жить, дайте людям творить, прославлять свою страну и заниматься настоящим искусством», — заявил Смолянинов, добавив по поводу инкриминируемых директору «Гоголь — центра» обвинений в мошенничестве: «Если вор должен сидеть в тюрьме, то каждый». После чего обратился к обвинению, которое он (как и другие поддерживающие Серебренникова товарищи Смолянинова по цеху) персонифицирует в лице Владимира Путина и его режима: «Когда вы начнете с себя, тогда мы сможем говорить о справедливости и законности». 

Общий посыл этих слов понятен: что для чиновника, силовика или бизнесмена — тяжкое преступление, то для человека искусства — невинные шалости. Как любят выражаться в богемной тусовке, художник подвластен только Богу. 

Дело режиссера «нельзя решать по понятиям», заявил Андрей Кончаловский в день задержания Серебренникова в комментарии «Известиям». 

В личном составе «сводного соединения» защитников Серебренникова оказались также живая легенда театра и кино Сергей Юрский, известная больше по ток-шоу «Кто хочет стать миллионером», чем по своим ролям в театре актриса Марина Александрова, вдова писателя-нобилиата Наталья Солженицына, писательница Людмила Улицкая… 

«Гвоздем программы» был режиссер Алексей Учитель, чье имя сейчас на слуху не только из-за «Матильды»  и бежевильной Н.Поклонской, но и благодаря попыткам увековечить последнюю любовь Виктора Цоя. Ходил слух, что Учитель в своем новом фильме хочет сделать Цоя геем, но позже со слов режиссера Кирилла Ганина выяснилось, что автор «креатива» о гомосексуализме Цоя — как раз Серебренников. 

На стол ошарашенному судье легла стопка поручительств от Константина Райкина, Федора Бондарчука, Чулпан Хаматовой, уже упомянутой Улицкой, Константина Хабенского, Елизаветы Боярской, Николая Сванидзе, Ксении Собчак, Андрея Малахова, Филиппа Киркорова и других «звезд» шоубиза. Защита просила выпустить худрука «Гоголь-центра» под залог. 

Ирина Прохорова, выступавшая как директор издательства «Новое литературное обозрение», пообещала внести залог на любую сумму. 

В итоге суд отправил Серебренникова под домашний арест, запретив ему без разрешения следствия говорить по телефону и вести переписку. После оглашения приговора режиссер принялся раздавать интервью, тем временем за стенами суда пострадали его обычные почитатели. 

Ближе к вечеру, не прикормленные Кремлем СМИ, стали сообщать о задержании членов группы поддержки Серебренникова — кто-то из них пел во весь голос «Мы ждем перемен», кто-то вступил в эмоциональные пререкания с правоохранителями, хотя кого и за что задержали, сведения разнятся, поскольку источники «путаются в показаниях». 

Пока в процессе над Серебренниковым (который не без участия режиссера сразу стал популярным шоу) наступил тайм-аут, есть время задать важные вопросы относительно лагеря его защитников. То, что ресурс «Медуза» накануне суда посвятил «невиновному» Серебренникову редакционную статью с требованием «понять и простить» режиссера, вполне логично. Что бы в стране ни случилось, позиция «либеральных» СМИ будет одна: «кошка бросила котят — это Путин виноват». 

Но как оказались среди либералов-«серебренниковцев» люди, получающие почести и награды от президента России? Той же Наталье Солженицыной Путин два года назад вручил орден «За заслуги перед Отечеством». Вдова писателя часто декларирует свою приверженность идеалам мужа — русской духовности и патриотизму. 

Как это коррелирует с «креативами» ее подзащитного — например, с готовящимся к премьере балетом «Нуриев», где ряд сцен из жизни известного танцовщика, по имеющимся сведениям, был открыто связан с его небезызвестной пагубной страстью? Правда, худрук Большого Владимир Урин, сам активный защитник Серебренникова, решил не выносить сор из избы, заявив недавно, что премьеру решили отложить «по техническим причинам». Как соотнести общероссийский статус Третьяковской галереи с тем, что в защиту режиссера, склонного к неоднозначным творческим экспериментам, выступила директор Третьяковки Зельфира Трегулова? 

Что сподвигло защищать творца сомнительных в художественном плане произведений известную благотворительницу Чулпан Хаматову? 

Не осталось в стороне и Минкультуры РФ. Замминистра Александр Журавский после заседания Басманного суда заявил, что домашний арест его ведомство считает более гуманной мерой, чем иную меру пресечения. Возможно, устами Журавского говорил его шеф Владимир Мединский — человек, который на посту главы Минкультуры несколько лет оказывал «Гоголь-центру» и его худруку всестороннее административное и финансовое содействие. 

Легко допустить, что в условиях СИЗО нежная креативная натура может сломаться и сообщить нечто лишнее об этом плодотворном сотрудничестве. Впрочем, сам Мединский назвал суд над Серебренниковым «печальной историей», добавив, что «дело точно не заказное» и у него как у министра есть указывающий на это источник. 

Пока вердикт Минкультуры РФ устами министра такой: «Мы со своей стороны можем сделать только одно — усилить контроль за приемкой документов по грантам, которые министерство культуры выдает». 

Даже теперь, превратившись из свидетеля в подозреваемого, Кирилл Серебренников может вполне рассчитывать на свои связи в кругах не только театральных — в чем он, кстати, в принципе отличается от пострадавшего от советского суда «поэта-тунеядца» Иосифа Бродского, который сторонился сильных мира сего. 

В кипучей же деятельности Серебренникова порой сложно понять, кто он на самом деле — человек искусства или обычный делец из индустрии зрелищ, соучредитель ряда коммерческих и некоммерческих организаций и действующий индивидуальный предприниматель. 

Именно поэтому «процесс Серебренникова» так напугал творческую интеллигенцию: культура и искусство в России давно перестали быть «вещами в себе», еще в девяностые годы породнившись с частным капиталом и государственным бюджетом. 

Но, настаивая на пресловутой непогрешимости «человека искусства», дельцы от «мира прекрасного», похоже, просто пытаются скрыть, что «зефиров и амуров» в нем все меньше, а «золотого тельца» все больше.