Кролики и удавы

В мировой фондовой практике существует интересное сравнение, характеризующее предкризисное поведение экономических субъектов. Инвестор, подобно кролику, со страхом наблюдает за гипнотически нависающим над ним кризисом-«удавом» и вместо того, чтобы предпринимать спасительные действия, до последнего сохраняет надежду на счастливое рассеивание угрозы. Опыт показывает, что спастись удается немногим.

Насколько уместно такое сравнение для текущей ситуации в российской экономике? Насколько очевидны факторы, способные негативно воздействовать на устойчивость национальной экономики, нарушить бесперебойное функционирование общественного воспроизводства, повысить градус социальной напряженности – другими словами, несущие угрозу экономической безопасности России? Представленный ниже анализ свидетельствует, что пока говорить о грядущем кризисе преждевременно, однако тенденции, проявляющиеся в динамике макроэкономических показателей, экономической политике, проводимой государством, внушают определенные опасения. Рассмотрим некоторые особенности сложившегося социально-экономического механизма, являющегося базисом не только экономической, но и национальной безопасности страны.

 Перспективы роста ВВП

В своем выступлении на расширенном заседании Госсовета 8 февраля Владимир Путин сообщил, что «с 2000 по 2007 годы ВВП страны вырос на 72%. Таким образом, при сохранении динамики прироста в 7,8% ежегодно удвоение ВВП может быть достигнуто уже к концу следующего 2009 года». Действительно, оплата труда, чистые налоги на производство и импорт, валовая прибыль экономики, а вместе – основные источники формирования ВВП, с 2000 года стабильно возрастали.

В то же время секретом Полишинеля является тот факт, что основной вклад в рост ВВП все эти годы вносили отрасли, осуществляющие добычу полезных ископаемых. Экспорт природных ресурсов, в полном соответствии с сырьевой моделью экономического развития, в период 2000–2007 годов вырос в 3,4 раза – со $105,0 млрд. в 2000 до $354,0 млрд. в 2007 году, обеспечив положительное сальдо платежного баланса. При этом удельный вес минерального сырья (нефти, нефтепродуктов и природного газа) в экспорте увеличился с 50,3% в 2000 до 61,3% в 2007 году. Ничего удивительного – динамика роста цен на нефть российской марки Urals говорит сама за себя: в 2000 году среднегодовая цена составила $26,6 за баррель; в 2002-м – $23,7; в 2004-м – $34,5; в 2006-м – $61,2; наконец, в 2007-м – $69,3 за баррель. Как видно, за рассматриваемый период цена на российскую нефть выросла в 2,6 раза, обеспечив 76,5% прироста экспорта и не менее трети прироста всего ВВП России.

Обратимся к структуре ВВП, представленной по совокупно-расходному методу (таблица 1).

Таблица 1

Структура использования ВВП (в %)

Источник: «Росстат»

Что показывают сухие статистические выкладки?

Во-первых, расходы на конечное потребление домашних хозяйств практически не увеличиваются, составляя в среднем 48,5% ВВП. Между тем, в развитых странах потребление домашних хозяйств составляет более двух третей ВВП, в США, например, около 70%. Заметим, что увеличение доходов и, соответственно, расходов домохозяйств – основной двигатель роста экономики. Двигатель, в современных российских условиях работающий вхолостую.

Во-вторых, не смотря на то, что валовые накопления постепенно возрастают, в сравнении с другими развивающимися странами темпы прироста выглядят явно недостаточными. Так, валовое накопление капитала в Китае в 2005 году составило 43% ВВП, в Индии – 33% ВВП. Даже в тех постсоветских республиках, чья экономика ориентирована на экспорт природных ресурсов, показатели валового накопления существенно превышают российские: в Казахстане за период 2000–2006 годов валовые накопления составляли в среднем 27% ВВП, в Азербайджане и того больше – 37%. Это значит, что деньги, поступающие от нефтеэкспорта, банально проедаются.

В-третьих, данные по чистому экспорту (экспорту за вычетом импорта) неуклонно снижаются. Развитие данной тенденции в ближайшей перспективе приведет к снижению доли чистого экспорта в ВВП и уменьшению положительного влияния экспорта на рост экономики.

Вывод: в2007 году Россия достигла максимума темпов роста ВВП, рассчитывать на повторение прошлогоднего успеха в обозримой перспективе не приходится.

Характерной особенностью современной российской экономической парадигмы можно считать акцентирование внимания на наиболее «удобных» показателях, иллюстрирующих достигнутые успехи. В таком подходе нет ничего зазорного, если бы не наличие других индикаторов, представляющих текущую ситуацию в менее радужных тонах. Выбор «нужных» показателей действует убаюкивающе, расслабляя органы государственной власти, по долгу службы призванные максимально способствовать экономическому росту. 

В качестве примера приведем еще одну цитату из речи Владимира Путина 8 февраля: «В прошлом году мы достигли самого большого прироста ВВП за последние 7 лет – 8,1%. По итогам 2007 года, согласно данным международных экспертов, Россия опередила такие страны «восьмерки», как Италия и Франция, по объему ВВП, рассчитанному по паритетной покупательной способности, и вошла в семерку крупнейших экономик мира».

Действительно, по паритету покупательной способности (ППС) Россия в 2007 году опередила и Италию, и Францию, показатели ВВП которых по ППС составили соответственно $1,80 трлн. и $2,07 трлн. Россия же показала результат в $2,08 трлн. Однако так ли ценна эта победа, не является ли она «пирровой»?

К сожалению, является. Победа достигнута в основном благодаря постоянному росту курса рубля. Роста, почти в два раза повысившего долларовые издержки российских предприятий, роста, сделавшего российские товары неконкурентоспособными, роста, в пять раз увеличившего импорт. Вряд ли стоит этим гордиться.

Мировая методология сравнения ВВП использует еще один показатель – объем ВВП на душу населения. Здесь и открывается реальное положение дел. Так, ВВП Италии на душу населения в 2007 году составил $31,0 тыс., Франции – $33,8 тыс., России – всего $14,6 тыс. при среднемировом показателе в $10 тыс. Причем Италия с Францией далеко не в лидерах. В Люксембурге, например, ВВП на душу населения в 2007 году составил $80,8 тыс., в Катаре – $75,9 тыс., в США – $46,0 тыс.

Таким образом, сырьевая модель экономического развития близка к пределу своих возможностей. В предыдущие годы российская экономика развивалась благодаря сверхблагоприятной сырьевой конъюнктуре. В ближайшем будущем этот ресурс будет исчерпан. Не случайно в президентской речи рефреном звучала мысль о безальтернативном переходе к экономике инновационного типа.

 Обманчивый рост инвестиций

Два тревожных фактора – использование «удобных» сравнительных показателей и недостаточные темпы валового накопления – наиболее отчетливо проявляются при анализе ситуации с инвестиционной активностью. За 2007 год прирост инвестиций в основной капитал составил 21,1%. Много это или мало? Снова обратимся к цифрам экономического развития Индии и Китая. В Индии в 2006 году. прирост инвестиций в основной капитал составил 29,5%, в Китае – 40,9%. Налицо отставание в полтора-два раза.

Итоги притока капитала в Россию еще более негативны. С одной стороны, в 2007 году отмечен рекорд поступлений иностранных инвестиций – $82,3 млрд., что на 49,4% больше, чем в 2006 году. С другой стороны, инвестиции в зарубежные экономики, которые с определенными оговорками можно считать оттоком российского капитала за границу, уже в сентябре 2007 года. превысили показатель 2006 года ($54,2 млрд. против $52,0 млрд.).

Структура иностранных инвестиций красноречиво свидетельствует, что в Россию направляется, в основном, спекулятивный краткосрочный капитал, увлекаемый перманентным укреплением курса рубля, высокими ценами на нефть и стремительным увеличением денежной массы. Инвестиции в основной капитал составили за 9 месяцев 2007 года лишь 22,3% от общего объема всех иностранных вложений. Исключив поступления на фондовый рынок, мы выясним, что три четверти (75,9%) иностранных инвестиций – кредиты и займы российских банкам и предприятиям.

По данным Центробанка, за 9 месяцев 2007 года совокупный долг корпораций с государственным участием увеличился на 64,4%, до $73,5 млрд., а банков с преобладающей долей государства – на 43,0%, до $59,2 млрд. Негосударственные предприятия увеличили внешнюю задолженность на 35,3%, до $156,9 млрд., внешний долг частных банков вырос на 48,0%, до $88,5 млрд. Строительство российскими бизнесменами финансовой пирамиды, стержень которой – получение иностранных кредитов на короткие сроки под незначительные проценты и размещение привлеченных средств внутри России на длительную перспективу под более существенную плату в надежде на бесперебойное иностранное рефинансирование, с наступлением мирового финансового кризиса закончилось. В 2008 году российским банкам и предприятиям необходимо вернуть более $100 млрд. А поскольку свободных денег в таком объеме нет, российские бизнесмены, в особенности представители банковского сообщества с целью получить бюджетные средства усиленно пугают правительство предстоящим финансовым апокалипсисом.  

Рассчитывать на бюджетную помощь можно лишь с большими допущениями. Мягкая бюджетная политика, проводимая в последнее время, предполагает значительное увеличение бюджетных расходов на государственное инвестирование, финансирование госкорпораций, выполнение социальных программ. Все, на что, могут рассчитывать банкиры – это средства, предусмотренные для реформирования ЖКХ и развития нанотехнологий в сумме чуть больше 470 млрд. рублей. Между тем, уже в марте-апреле финансовых ресурсов потребуется в два раза больше.

Возникают логичные вопросы: как развивать инновационную составляющую российского национального хозяйства? Каков алгоритм стимулирования субъектов экономики, призванных вывести страну на новый этап экономического развития? Кто они, эти субъекты?

 Предприниматели

Обратимся к зарубежному опыту, иллюстрирующему эффективность вложений в создание инновационной продукции. По данным Национального научного фонда США доллар, вложенный в научные разработки малых предприятий, приносит в среднем в 4 раза больше инноваций по сравнению с тем же долларом, вложенным в средние компании, и в 24 раза больше в сравнении с крупными компаниями. Таким образом, возникают большие сомнения в том, что «Роснанотех» или «Ростехнологии» смогут обеспечить инновационный прорыв российской экономики. Возможно, для интенсификации инновационных процессов в ближайшее время нужно создать на ресурсной базе «профильных» госкорпораций разветвленную сеть малых инновационных предприятий с передачей госкорпорациям не только налоговых льгот, но и ответственности за успешное функционирование как вновь созданных предприятий, так и особых технико-внедренческих экономических зон.

Что же до развития малого предпринимательства в целом, то наше отставание от развитых стран в этом сегменте экономики не в разы, а почти на порядок. В России на тысячу жителей функционирует всего 7 малых предприятий, занято на них не более 12% экономически активного населения страны. В Великобритании эти показатели составляют соответственно 46 предприятий и 49%, в Японии – 50 предприятий и 78%, в США – 74 предприятия и 54%. В развитых странах доля малых предприятий в ВВП составляет не менее 50%, в России по итогам 2005 года – 12,5%.

В поисках причин, препятствующих развитию малого предпринимательства, обратимся к результатам совместного исследованияОбщероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «ОПОРА России» и ВЦИОМ «Условия и факторы развития малого предпринимательства в регионах России», проведенного в 2006 году (таблица 2).

Таблица 2

Риски, наиболее актуальные для малого предпринимательства (в% опрошенных)

Примечание: допускалось несколько вариантов ответа

Источник: Исследование «ОПОРА России» – ВЦИОМ

 Как видно, малых предпринимателей больше всего беспокоят три фактора – повышение налогов, рост арендных платежей и резкое ухудшение макроэкономической ситуации. Причем риск экономического кризиса наиболее значим для производственных предприятий. Сравним результаты этого исследования с данными опроса, проведенного «Росстатом» в том же 2006 году и посвященного выявлению факторов, ограничивающих деловую активность средних и крупных организаций (таблица 3).

Таблица 3

Факторы, ограничивающие деловую активность организаций (в % опрошенных)

Источник: «Росстат»

Результаты опроса «Росстата» несколько отличаются от данных исследования «ОПОРА России» – ВЦИОМ», однако при комплексном рассмотрении позволяют представить более или менее полную картину основных причин, мешающих развитию предпринимательства.

Прежде всего, предпринимательское сообщество волнует устойчивость экономического развития страны, во многом зависящая от динамики мировых цен на сырье. Следующим фактором является макроэкономическая политика государства в отношении российских предприятий. Защита конкуренции, борьба с коррупцией, эффективность работы правоохранительных органов также в значительной степени определяют вектор развития предпринимательской деятельности. Наконец, очень важным аспектом, особенно для средних и крупных организаций, в последние годы стало расширение импорта и связанные с этим затруднения в реализации продукции внутри страны, вытеснение российских производителей иностранными поставщиками на внутреннем рынке, неконкурентоспособность российских товаров за рубежом.

Как уже говорилось, в период 2000–2007 годах показатели российского экспорта выросли в 3,4 раза. В то же время импорт увеличивался еще более значительными темпами: с $44,9 млрд. в 2000 до $225,3 млрд. в 2007 году, или в 5 раз. Особенно быстрыми темпами импорт возрастал в последние два года: в 2006-м прирост составил 31,4%, в 2007-м – 36,8%. Объяснение происходящему таково: руководители экономического блока российского правительства ошибочно посчитали, что с инфляцией необходимо бороться укреплением курса рубля. Результаты выбранной стратегии – с инфляцией справиться не удалось, в страну хлынул спекулятивный иностранный капитал, российские товары частично утратили конкурентоспособность и на внутреннем, и на внешнем рынках. В ближайшие несколько лет положительное сальдо внешнеторговой деятельности может исчезнуть. Тогда уже сама жизнь подтолкнет монетарные власти к поиску баланса между курсом национальной валюты, выгодным российской экономике, и показателями импорта, вытесняющего российскую продукцию из потребительского сектора.

 Цены, цены...

В подтверждение этих выводов приведем еще одно высказывание Владимира Путина, сделанное им на пресс-конференции 14 февраля и касающееся продовольственной безопасности страны: «В крупных городах России, как вы знаете, до 70–80% продовольственных товаров (а то и 85%) по импорту получаем. Огромная цифра!.. Да, конечно, на мировых рынках продовольствие растет. Наверное, будет расти как-то и у нас в стране. Но не обязательно это будет скачкообразный процесс». Эти слова можно трактовать как признание факта растущей зависимости от импорта в самом важном секторе потребительского рынка – продовольственном, а также как констатацию бессилия органов государственного регулирования в борьбе с ростом цен на продукты питания.

Инфляционный всплеск конца прошлого – начала нынешнего года обнажил весь комплекс проблем, создающих угрозу экономической безопасности страны. Это и сырьевая ориентация господствующей экономической модели, и неверные действия в монетарной политике, и провалы в реализации нацпроектов, и монопольно-коррупционные сговоры, и выбор «удобной» системы расчета индекса потребительских цен.  

В предвыборном угаре, когда часть высшей управленческой элиты уведомлена о предстоящем уходе, как нельзя кстати приходятся популистские действия, создающие видимость борьбы с инфляцией. Эти действия не заставили себя ждать – в настоящее время страна живет в условиях «заморозки» цен на социально значимые продовольственные товары, все негативные последствия которой мы ощутим уже в ближайшее время. По поводу подобных «инициатив» классик монетаризма нобелевский лауреат Милтон Фридман в свое время писал: «Ценовые ориентиры и мольбы о добровольном согласии... являются не альтернативой другим мерам по сдерживанию инфляции, а скорее дымовой завесой, скрывающей отсутствие действий. Ценовые ориентиры приносят вред, и тем больший, чем более честно в них верить».

Остановимся на нескольких ключевых моментах, игнорирование наличия которых способно не только усугубить ситуацию с ценами, но и подорвать доверие граждан к руководству страны.

Во-первых, это порочная система определения показателей инфляции. Так, согласно Приложению 5 к Методологическим положениям по наблюдению за потребительскими ценами на товары и услуги и расчету индексов потребительских цен, утвержденным «Росстатом» в 2006 году., цены и тарифы на жилищно-коммунальные услуги, телефонную и почтовую связь, проезд на городском, железнодорожном и воздушном транспорте, на топливо и нефтепродукты, на картофель, капусту, морковь, лук, чеснок, водку и некоторые другие товары при определении базового индекса потребительских цен не учитываются. Вот почему показатели официальной и реальной инфляции так расходятся. Трудно назвать еще одну страну, где инфляция высчитывалась по столь некорректному алгоритму.

Во-вторых, это неэффективная, идущая в разрез с интересами России, политика регулирования продовольственного экспорта. Лишь один пример. Как минимум до осени этого года вследствие неурожаев, сокращения посевных площадей и увеличения мирового потребления цены на зерно будут расти. В 2007 году цены на Чикагской зерновой бирже выросли более чем в два раза, а за февраль нынешнего года – уже почти на 20%. Сегодня себестоимость зерна в «замороженной» буханке российского хлеба приблизилась к 90%. В этих условиях жизненно важно усилить контроль над зерновым экспортом и способствовать максимальному наполнению внутреннего рынка.

Что делает правительство? Осенью прошлого года вплоть до начала 2008 года оно устанавливает «повышенную» экспортную пошлину на вывоз зерна в €22 за тонну, что позволяет экспортерам преспокойно выполнить экспортные обязательства и получить прибыль в размере не менее €60–70 с тонны пшеницы. С января по май 2008 года экспортная пошлина повышается до €105 за тонну, но для прекращения вывоза зерна она все равно недостаточна (в настоящее время майские контракты на поставку пшеницы продаются в США по цене в среднем €350 за тонну, в России зерно стоит около €190 за тонну). Еще раз заострим внимание – так называемые запретительные пошлины действуют лишь до 1 мая этого года. Вот почему производители зерна придерживают его на своих складах.

В-третьих, это отсутствие финансово-экономических мероприятий, направленных на снижение последствий ценового шока. В апреле-мае под влиянием различных мировых факторов как минимум на треть подорожают не только хлеб, хлебобулочные изделия, растительное масло, яйца молоко, но и чай, табак и даже какао. Какие-то товары постоянно растут в цене (например, какао, основной ингредиент шоколада, на мировых рынках за прошлый год подорожало на 33%, а за два месяца этого года – уже почти на 20%). Экспорт других товаров приходится ограничивать по фитосанитарным причинам (как произошло с индийскими чаем и табаком – в индийских хранилищах обнаружился капровый жук). Третьи товары стали пользоваться повышенным спросом (поставки свинины в Китай в прошлом году возросли на 40% в связи с массовым падежом поголовья). Обо всем этом руководство страны наверняка знает, однако никаких действий пока не предпринимает.  

 История имеет значение

Нобелевский лауреат в области экономики Дуглас Норт отмечал, что «нельзя понять альтернативы, с которыми мы сталкиваемся сегодня, не проследив путь развития институтов». В проекции на нашу страну этот постулат будет звучать так: прежде чем прогнозировать реакцию на имеющиеся угрозы, необходимо заглянуть в историю и проследить, как Россия реагировала на предыдущие кризисные явления. К сожалению, государство на протяжении многих веков оказывалось не готово практически ко всем кризисам. Не только экономическим, но и военным, политическим, социальным.

Не исключено, что повторение исторического сценария возможно и в наши дни. По крайней мере, предпринимаемые усилия пока не соответствуют масштабам стоящих перед страной вызовов. Если этот невеселый прогноз сбудется – страну ждут тяжелые времена.

 Никита КРИЧЕВСКИЙ,

научный руководитель Института национальной стратегии,

доктор экономических наук, профессор