Точечная бомбардировка

Рейдеры четыре года пытались погасить «Маяк», но коллектив оборонного завода все-таки отбился от налетчиков.Хотя и не без потерь

Крушили ломами, выбрасывали в окна, выкидывали в мусорные контейнеры... Уникальное оборудование, дорогущие приборы, испытательные стенды, созданные поколениями ученых и рабочих высочайшей квалификации! Теперь все это не нужно. Так рассуждали новые хозяева корпуса № 6 – бывшей гордости стратегического предприятия «Машиностроительный завод «Маяк».

Черная метка

Те, кто проработал в стенах «Маяка» не одно десятилетие, ничего более варварского, чудовищного представить не могли. Цех, где трудились лучшие технологи, испытатели, изобретатели, в одночасье превратился в руины. Новые хозяева и не скрывали своего отношения к базовому производству отечественного авиапрома. Они продали корпус банку «Московский капитал», эмблема которого теперь украшает фасад здания. Производство погибло, а работники «Маяка» получили наглядный урок. Да и сам «Маяк», если бы не усилия коллектива, давно бы был пущен в распыл.
С 1943 года «Маяк» производил и ремонтировал агрегаты, без которых была немыслима не только военная авиация страны. Завод был монополистом в изготовлении спецтехники и электрооборудования, от него зависела работа танкостроительных, судостроительных, ремонтных и других предприятий. Без изделий «Маяка» до сих пор в российское небо не поднимается ни один самолет. Вертолеты, самолеты новейшего поколения, гражданские авиалайнеры – на них установлены агрегаты, обеспечивающие надежную эксплуатацию.

Первая «черная метка» была прислана «Маяку» еще в 1997 году. Тогда один из руководителей предприятия стал участником комбинации, в результате которой огромная территория завода стала делиться как лакомый кусок пирога. 

Как это произошло? Да как в гангстерском романе Марио Пьюзо «Крестный отец». Помните? «Ему сделали предложение, от которого тот не смог отказаться...» Вот и здесь: беседы, приватные встречи в саунах и ресторанах, проценты, «откаты» и... То самое предложение. 
Конечно, не все руководители завода вступали в сговор, не каждый готов был ставить подпись под фиктивными сметами и соглашениями. Встречались и несговорчивые. Тех, кто упрямился, вывозили на машине в тихое место и объясняли, что к чему. Кому-то угрожали, за кем-то устанавливали демонстративную «наружку», давя на психику. Если и это не помогало, возникали свои «люди в погонах». И вовсе не для защиты от произвола. Напротив, в отношении упрямцев возбуждались липовые уголовные дела, проводились обыски, в том числе и поздно вечером. Чтобы до каждого дошло: закона нет, государству на тебя наплевать с кремлевской колокольни, надо или договариваться с «деловыми людьми», или отступать в сторонку, не путаться под ногами реформаторов российской экономики. 

Чтобы и внукам хватило

Попробуйте устоять в такой ситуации! Да еще когда вам вкрадчивым голосом объясняют: «Ну что ты кочевряжишься, дружок? Поставишь закорючку – и получишь столько, что еще и внукам хватит!» И они ставили свои подписи, распродавая и обрекая на разорение то, что созидали и сохраняли целые поколения. Кому-то доставались куски с начинкой, кто-то успевал схватить подсохшую корочку, кто-то довольствовался крошками. Самый же жирный кусок предназначался инициаторам, творцам очередной схемы – рейдерам. 

Раньше госзаказ не только обеспечивал «Маяку» безбедное существование, но и позволял вкладывать средства в перспективные разработки, обновлять технологии и оборудование, готовить уникальные кадры. Но заказы сокращались или вовсе аннулировались. Долги предприятия стали расти, зарплаты – задерживаться или вовсе не выплачиваться. Скоро цеха обезлюдели, суперспециалисты двинулись на соседний Черкизовский рынок: торговать пуховиками стало выгодней, чем крепить обороноспособность державы. Результат: если в пору расцвета на предприятии трудилось более 5 тыс. человек, то сегодня на «Маяке» работают около 300...

– Кто-то не оставлял попытки спасти завод, – вспоминает один из кадровых работников «Маяка» Вячеслав Попков. – Создавались всевозможные антикризисные программы. Но к тому времени процесс развала прошел точку возврата, а рейдеры использовали все методы, от подлогов до откровенного подкупа. Сегодня у нас выкуплено более 64% территории. Мы работаем «в чужих» цехах, из которых нас могут в любой момент выставить прочь. Многие документы сознательно уничтожены, а нынешние хозяева стали правообладателями по таким изощренным и запутанным схемам, что разобраться в них, найти концы просто невозможно.

После распродажи самой лакомой части имущества предприятие лишилось всех зданий по периметру, выходящему на улицы. Больше того: стало должником одного из собственников – ЗАО «ГА Консалтинг групп». Другая фирма пыталась выселить «Маяк» из здания, чтобы разместить в нем сеть развлекательных клубов и игорных заведений. Коллектив «Маяка» находился в осаде, а представители дирекции постоянно дежурили на предприятии, прятали финансовые и учредительные документы.

Ловкость рук и сплошное мошенничество

Только за один год сотрудники «Маяка» подписали более 700 коллективных писем. В конце концов, в отношении горе-руководителей предприятия было возбуждено уголовное дело. На скамье подсудимых оказались некогда руководители завода Геннадий Коровин и Эдуард Воронец.

Экономические дела, а тем более связанные с различными формами рейдерства, это редко детектив с погонями и перестрелками. Чтобы разобраться в хитросплетениях мошенников и их покровителей из всевозможных государственных контор, нужно обладать недюжинным терпением и солидными экономическими знаниями. Поэтому не буду утомлять читателя подробным описанием юридических экспертиз, разбором схем преднамеренного банкротства и взаимосвязи фирм-однодневок. Приведу один лишь пример, который дает представление о масштабах махинаций: нынешний хозяин проданного корпуса № 47 ежегодно получает за него от арендатора более 10 миллионов рублей!
– Корпус № 47 был продан Воронцом за 20 миллионов рублей, – рассказывает старший прокурор прокуратуры города Москвы Мария Семененко. – Как оценить эту сделку? Прелагается верить документу, согласно которому балансовая стоимость составляет 8 миллионов рублей. Не будем говорить о том, насколько оценка соответствует реальной цене огромного здания. Скажем только, что накануне продажи Воронец и Ко вложили в ремонт этого самого здания ни много ни мало 89 миллионов рублей.

А чего стоят, например, условия сдачи в аренду на 49 лет капитальных корпусов завода, имеющих чрезвычайно выгодное расположение. Так вот, за квадратный метр арендаторы обязывались платить первый год по $30, а во все последующие годы по $60. И все это без учета инфляции и других рыночных факторов. Схемы придумывал бывший работник «Маяка» г-н Рахимов. Сегодня он бизнесмен. И в судебном процессе принимал участие в качестве свидетеля. Интересно, что Рахимов известен как удачливый картежный игрок. И как автор хитроумных рейдерских схем. Что доходнее? Карты – вещь капризная. Говорят, именно благодаря растаскиванию «Маяка» Рахимов превратился в миллионера.

– В ходе расследования удалось достоверно и объективно доказать мошенничество со стороны Воронца и Коровина, – рассказывает старший следователь Следственной службы Управления ФСБ РФ по городу Москве и Московской области Алексей Кобозев. – Сделка по аренде 47-го корпуса завода «Маяк», его дорогостоящий капитальный ремонт и реконструкция с последующей продажей по явно заниженной цене, бесспорно, является экономически нецелесообразной и невыгодной для завода, выходит за рамки существовавших и существующих сегодня рыночных условий, норм и обычаев делового оборота.

...За историей «Маяка» наблюдали сотни тысяч работников заводов и институтов российской оборонной промышленности, многие из которых находятся в таком же плачевном и осадном положении. Механизм преднамеренного банкротства превратился в сверхприбыльный бизнес. Криминальные группы при содействии «карманных» арбитражных управляющих и коррумпированных чиновников получают сверхприбыли и разрушают промышленный и научный потенциал государства.

Эксперты подсчитали, что доход от одной контролируемой процедуры банкротства крупного высокорентабельного предприятия может достигать нескольких миллиардов рублей. И еще немаловажная деталь: учитывая размах деятельности структур, специализирующихся на заказных процедурах банкротства, а также особое значение объектов, есть все основания полагать, что эти схемы выстраиваются и стимулируются в том числе и при участии иностранного капитала.

Из приговора суда:

«Установлено, что Коровин и Воронец выполняли управленческие функции в ОАО «МЗ «Маяк». Используя свои полномочия, при заключении сделок от имени предприятия, вопреки законным интересам МЗ «Маяк» и в целях нанесения вреда указанному предприятию, Коровин и Воронец совершили действия, направленные на создание неплатежеспособности завода «Маяк», путем заключения ряда взаимосвязанных, заведомо экономически невыгодных и нецелесообразных финансово-хозяйственных договоров, которые причинили крупный ущерб предприятию».
На днях Измайловский межрайонный суд поставил точку в долгом разбирательстве. Геннадию Коровину и Эдуарду Воронцу назначено наказание в виде лишения свободы сроком на три года и шесть месяцев в исправительной колонии общего режима. Был удовлетворен иск ОАО «МЗ «Маяк» в отношении бывших руководителей предприятия. Суд обязал возместить нанесенный ими ущерб заводу в размере более 201 миллиона рублей. Коровин и Воронец были взяты под стражу в зале суда. 

Петр ВАСИЛЬЕВ, Москва

P.S. Справедливость восторжествовала? Лишь отчасти. Ибо заводу нанесен такой колоссальный ущерб, что и враг бы позавидовал. Как видите, не обязательно громить целые отрасли промышленности – достаточно «точечной бомбардировки». Об этом же говорит и репортаж из Санкт-Петербурга, подготовленный для нашего журнала. Все те же методы, все те же трагические последствия и все то же ледяное равнодушие со стороны государственных структур, вроде бы отвечающих за оборонную промышленность страны, а на самом деле только надувающих щеки на Госсоветах и международных ярмарках да салонах. При таком положении дел нам и врагов не надо…. 

НАША СПРАВКА

В годы Великой Отечественной войны для обеспечения самолетостроительных заводов электрическими машинами приказом Наркома авиационной промышленности СССР № 198 от 8 апреля 1943 года был создан Государственный Союзный завод № 140 НКАП, которому в 1963 году присвоено наименование «Машиностроительный завод «Маяк».

Сегодня ОАО «Машиностроительный завод «Маяк» – предприятие, ориентированное на серийное производство электротехнических изделий для авиационной промышленности.
Изделия ОАО «Машиностроительный завод «Маяк» установлены на самолеты и вертолеты:
• МиГ-21-93, МиГ-23, МиГ-25, МиГ-27, МиГ-29, МиГ-31; 
• Су-17 (Су-22), Су-24, Су-25, Су-27, Су-30, Су-33, Су-34; 
• Ан-12, Ан-24, Ан-26, Ан-30, Як-130; 
• Ил-18, Ил-62, Ил-76, Ил-86; 
• Ту-134, Ту-154, Як-40, Як-42; 
• Бе-200, Бе-200ЧС, Л-39 
• Ми-8, Ми-17


ЛЮДИ РАБОТАЛИ БЕСПЛАТНО, ЧТОБЫ СПАСТИ ЗАВОД

Кабинет заместителя гендиректора «Маяка» еще хранит следы былых сражений. Под вымпелом ударника подвешена внушительная бейсбольная бита – последний аргумент вчерашних передовиков против сегодняшних захватчиков. Мы сидим за столом вместе с первым замом гендиректора Вячеславом Попковым и замом по экономике Мариной Паниной, смотрим во двор на облезлые стены корпусов бывшего флагмана советской оборонки.

– Знаете, мне муж посоветовал сдавать двор для съемок фильмов про войну, – Марина улыбается одними губами. – Не надо тратиться на декорации: пейзаж и так как после бомбежки. Шучу. 

– А если серьезно, то самое удивительное, что завод вообще уцелел, – подхватывает тему В.П.: Рейдеры едва не разнесли «Маяк» по кирпичику. Еле отбились. 

Корр.: Но с чего, собственно говоря, все это началось? Как правило, при попытке захвата рейдеры используют ошибки, допущенные при акционировании. Они на «Маяке» были?

М.П.: А вы можете назвать предприятия, где в то время не было нарушений? Ведь все делалось в спешке, никто не знал всего механизма этой приватизации, а тем более ее последствий. Нам из правительства 14 мая 1994 года спустили распоряжение: акционироваться до конца июня. Не было времени провести оценку имущества, документы заполнялись буквально на бегу. Вон тот корпус площадью 6 тысяч квадратов внесли в уставный капитал по балансовой стоимости – 890 тысяч рублей. Реальная цена в сотни раз больше. Вы представляете, какой соблазн – продать по балансовой цене! Можно потом что угодно говорить, но на бумаге все будет законно, комар носа не подточит.
В.П.: Когда при акционировании выбирали директора, у руля оказались Зюбин С.Ф. и его правая рука Коровин Г.В. Оба, хотя и люди известные, но не заводчане, наобещали людям с три короба, вот их и выбрали. Конечно, в ту пору всей оборонке было тяжело, но кто-то терпел, пытался выжить, а кто-то ступил на скользкую дорожку. Я уже потом, анализируя документы, пришел к выводу: с 2000 года завод специально подводили под банкротство. Даже от госзаказа отказались.

Корр.: Завод готовили к банкротству, чтобы дешевле продать?

В.П.: Да все уже было продано. Просто через банкротство легче всего спрятать концы в воду. Заводские корпуса к тому времени они переоформили на нужных людей. Причем коллектив про это не ведал ни сном ни духом. Когда меня в 2003 году назначили генеральным директором, то вся верхушка в один день написала заявление «по собственному» и уволилась. На заводе висели огромные долги, людям зарплату по полгода не выплачивали. Расчет был простой: пока разберемся, что к чему, предприятие объявят банкротом. Честно скажу, я даже не представлял масштабов катастрофы. Мы с Мариной начали разбираться с документами и ужаснулись: почти все распродано, даже корпус основного сборочного производства по бумагам заводу не принадлежит. Мне один знакомый начальник сказал: да что ты переживаешь – дам я тебе помещение, перенесем станки, наберем людей, и клепай свои запчасти для самолетов. Но это же слова дилетанта! У нас все оборудование уникальное и демонтажу не подлежит, а специалисты – это вообще штучный товар. 

Корр.: И что же вы сделали?

М.П.: Начали бороться. Доказывали, что корпуса де-факто принадлежат заводу. Но, к сожалению, нашего желания и сил было недостаточно. Нужна была поддержка «Роспрома» и «Росимущества». Однако помощи от последнего, которое является основным акционером, пришлось добиваться около года. Такая вот заинтересованность… 
Чем мы можем гордиться, так это коллективом. С нами остались лишь преданные заводу люди. Они в прямом смысле слова проявили самопожертвование. Рабочие и специалисты по пятницам писали заявление с просьбой об отгуле без содержания, а потом приходили и работали. Бесплатно. На заводе все хотели любой ценой сохранить предприятие, работали, выполняя иногда практически невозможное. С надеждой на помощь писали коллективные письма, думали, что если довести до руководства страны нашу боль, то разберутся и накажут виновных. Но в ответ получали отписки. Такое впечатление, что государственное имущество государству не нужно.

Корр.: Но почему? Ведь завод выпускает уникальные изделия, без которых не взлетит ни один самолет и вертолет. 

В.П.: Да никого это не волнует! Как будто нам одним надо, чтобы самолеты и вертолеты летали. Я так скажу: самое горькое и обидное – это когда ради спасения предприятия, работающего на обороноспособность государства, приходится бороться с чиновниками, представляющими интересы государства и получающими за это зарплату. Ту самую, что я не могу выплатить нашим рабочим.

Корр.: Неужели в одиночку боролись и сумели добиться победы?

В.П.: В одиночку мы бы ничего не добились. Нам помогали два молодых офицера ФСБ, где мы просили защиты от рейдеров. Вместе разбирались с документами, готовили судебные иски. Это оказались правильные, честные ребята. Им потом директор ФСБ Патрушев за это дело объявил благодарность и наградил почетными грамотами.

Корр.: Ну что ж, вас тоже можно поздравить с победой?

М.П.: Рано. Да, «Маяк» работает, мы вернули себе оборонный заказ, погасили долги по зарплате. Но остались обязательства перед бюджетом и коммерческим кредитором – 150 миллионов рублей. Эта гиря тянет «Маяк» на дно, погасить такой долг самим не получится.

Корр.: И тогда банкротство неизбежно?

М.П.: Выход из любой ситуации есть всегда. Если «Маяк» предприятие государственное и выполняет оборонный заказ, то почему бы государству не протянуть нам руку помощи? Списать набежавшие штрафы и пени. Или если не списать, то хотя бы реструктурировать основной долг. Есть и другой путь. Возврат незаконно отчужденного имущества, реструктуризация производства, а затем решение вопроса о том, какую часть зданий оставить, какую продать и погасить долги. Все это должно быть честно, прозрачно, законно. Вот только кто примет такое решение? 
В.П.: Никто не примет. Я в свое время договорился выкупить основной сборочный корпус за 1,5 миллиона рублей – по той же цене, по которой он был продан. Сделки на такую сумму надо согласовывать в «Росимуществе». Там мне дали от ворот поворот: мол, ничего не знаем, если хотите вернуть здание, то только через суд. Но в таком случае у нового собственника имеются все законные основания, чтобы собственность вообще не возвращать. Коммерсантам же не надо согласовывать сделки с госорганами. Раз-другой перепродали имущество – и потом попробуй докажи, что первоначальная сделка была незаконной.

Знаете, я за эти годы поседел и пришел к выводу, что это госчиновники своими руками оборонную промышленность душат. Это не козни Америки, не происки конкурентов. Достаточно равнодушия и бездеятельности «государевых слуг», чтобы все загубить. А тем более, если они еще и материально заинтересованы… Отца с матерью не пожалеют, не то что завода.

Беседовал Василий ЩУРОВ


ДО ПОСЛЕДНЕГО СНАРЯДА
Вот и бывшая артиллерийская лаборатория отбивается от рейдеров

Мы вам все расскажем, только фамилии наши не называйте, ладно? Хочется еще поработать здесь, – говорили мне в Центральном научно-исследовательском институте материалов. Мало кто из сотрудников соглашался на откровенный разговор. А секретарь директора пришла просто в ужас, узнав, что автор журнала «Экономическая безопасность» хочет побеседовать с ее начальником о ситуации в их организации. И на всякий случай отказалась с директором соединять. 

Расположен институт в самом центре Петербурга, можно сказать, в двух шагах от Невского проспекта, в трех – от Смольного. Впрочем, многие из нынешних горожан не сразу найдут его по официальному адресу: улица Парадная, 8. Просто потому, что улочка эта небольшая, тихая, находится в районе старой застройки. 

Я и сама не сразу вышла на нее, кружа по исторической Введенской улице. Помнится, ЦНИИ материалов расположен был именно здесь, в прекрасно сохранившемся многоэтажном кирпичном здании постройки первой четверти ХХ века. 
– Да, это наш бывший корпус, – сказали мне в институте. – Много десятилетий там располагались научные лаборатории и часть производственных помещений. Но несколько лет назад бывшие начальники ЦНИИ продали его. Причем так ухитрились оформить сделку, что мы еще оказались должны покупателю!

Теперь у ЦНИИ в центре города – на той самой Парадной улице, 8, остался лишь небольшой участок земли, на котором сосредоточены практически все оставшиеся после многочисленных продаж и захватов лаборатории, цеха, кабинеты (еще одно небольшое опытное производство есть в промзоне на шоссе Революции). Стоимость этого участка оценивается в 6 миллиардов рублей. Как никак – исторический центр! В этих миллиардах все и дело. 

Первая попытка выселить оттуда институт пришлась на середину 1990-х. Общий кризис в экономике, свертывание всех программ в отечественных Вооруженных силах не могли не коснуться ЦНИИ. 

– Когда началась перестройка, директором у нас был не очень расторопный и, честно сказать, безграмотный человек, – рассказывает Эдуард

Анатольевич Иванов, заместитель председателя профсоюзного комитета и председатель экономического совета института. – Мы тогда еле «выплыли», по полгода не получая ни заказов, ни зарплаты. Число сотрудников сократилось с 3750 до 1500 человек. Думали, на этом наши беды кончатся. Увы, они, как оказалось, только начинались…

Выбираясь из тисков экономического кризиса, научно-исследовательский институт с уникальными лабораториями, первоклассной аппаратурой и прекрасными специалистами попал в начале 2000-х годов под каток рейдерства. Схема была обычной в таких ситуациях. Сверху прислали нового начальника, тот сменил администрацию института. Новички научного производства оказались отнюдь не дилетантами в деле продажи институтского имущества. За считанные месяцы был продан комплекс зданий на Введенской улице, 15 (во дворе за кирпичным домом есть еще несколько помещений поменьше), а также все имевшееся там оборудование. Потом некий г-н Шапот, нежданно-негаданно для коллектива ставший директором, взялся за площадку на Парадной, 8. Для начала он отправил всех, кто здесь трудится, – от дворника до главного инженера – в неплановый неоплачиваемый отпуск. 

Да одного не учел – зрелости и боевитости коллектива во главе с профсоюзным комитетом. Когда три года назад коллектив созвали на общее собрание, чтобы объявить о банкротстве института, он сказал свое веское слово. 

– Мы этим гражданам-захватчикам объявили, что банкротства не допустим. И попросту отстранили Шапота «со товарищи» от руководства, – не без гордости говорит Эдуард Анатольевич Иванов. – Удалось нам это, прежде всего, потому, что были в курсе происходящего, хорошо подготовились к собранию. Новая администрация явно недооценила трудовой коллектив. Думала, промолчим, покорно склоним голову перед напором жуликов.
Они не стали молчать. Организовали один митинг, второй третий. В том числе перед окнами кабинета полномочного представителя президента РФ на Северо-Западе Ильи Клебанова. Тот ведь оборонный комплекс должен знать очень хорошо, сам трудился на этой ниве, курирует его развитие (или возрождение? А может, похороны?). Да и ЦНИИ материалов – не частная лавочка, а федеральное предприятие с богатой историей, входящее в структуру «Роспрома». 

Вообще, поразительно, что подобное могло произойти с федеральным государственным предприятием. Сотрудники института предполагают, что в «Роспроме» завелся некий заинтересованный человек (или несколько человек), толкающий их институт в пропасть за те самые 6 миллиардов. Сумма, что и говорить, привлекательная. И всего лишь стартовая. А если на месте института возвести элитный жилой комплекс… 

Рядом уже возводится – на месте уничтоженных Преображенских казарм. Крепкие здания, в которых размещалось Училище связи (не смотри, что им 200 лет, в советское время их регулярно реставрировали!), были, говорят, намеренно доведены до аварийного состояния. После чего даже те, кто призван охранять у нас исторические здания, признали их «непригодными к ремонту». 
Писали сотрудники ЦНИИ материалов и письма: губернатору Валентине Матвиенко, министрам, депутатам Госдумы, самому президенту Владимиру Путину. Добились-таки снятия директора-захватчика. 

«Роспром» прислал нового своего ставленника, генерала-отставника Николая Перевозчикова. Думали, продолжит их линию. А Николай Иванович изучил все документы, разобрался в ситуации и стал отстаивать институт! За год и два месяца, что он руководил, ЦНИИ рассчитался с половиной своих долгов: из 80 миллионов рублей было выплачено 57. Зарплата сотрудников поднялась с 6 тысяч рублей в месяц до 14 тысяч (при средней, кстати, в Петербурге сегодня 15 500). Снова пошли заказы. К людям вернулся оптимизм. 

Видимо, это не входило в планы кураторов из «Роспрома». Генерал Перевозчиков некоторое время назад был отстранен, на его место опять прислали нового директора.
– Честно скажу, у нас руки уже опускаются, – грустно констатирует председатель профкома института Галина Шемонаева. – Три года мы бились, убеждали, доказывали. На какое-то время отстояли производство. Но нам продолжают вредить. Недавно, например, пошли разговоры о том, что предоставят новую площадку – в Горелово (ближний пригород северной столицы. – Авт.). Это равносильно гибели института. Специалисты не поедут – далеко, неудобно добираться. То оборудование, что еще осталось, трогать нельзя, очень чувствительно к дорожной тряске. Похоже, нас просто хотят взять измором. 

Их осталось всего 400 сотрудников. Остальные не выдержали прессинга, разбежались по другим учреждениям. Еще чуть-чуть – и единственный в своем роде институт, поставляющий материалы для современного оружия, в том числе космического, будет окончательно уничтожен… 

В «Роспроме» этого либо не понимают, либо не хотят понимать. Передать ЦНИИ в ведение «Роскосмоса» отказались. Предложили объединиться с Уралвагонзаводом. А тем нужно вагонное литье, ушки да сварочные электроды. То есть не институт как таковой, а небольшая заводская лаборатория. Которую, конечно, можно и в Горелово разместить. Что ж элитной-то земле в центре большого города пропадать? 

Людмила БЕЗРУКОВА, Санкт-Петербург

К ИСТОРИИ ВОПРОСА
ЦНИИ материалов был создан в 1912 году по решению царского правительства. Толчком к его созданию послужило поражение России в Русско-японской войне. Тогда он назывался проще и конкретней – Артиллерийская лаборатория. Император Николай Второй выделил для нее землю близ исторических Преображенских казарм «за Литейной стороной». После октября 1917 года лабораторию преобразовали в институт, подчинявшийся военному ведомству. Со временем он стал крупнейшим научно-исследовательским центром военно-космической промышленности. Считается, что «вся военная наука, связанная с материалами», пошла именно отсюда. 

МЕЖДУ ТЕМ
Обвинение Юрию Ефимову, участнику рейдерского захвата здания одного из ООО на проспекте Обуховской Обороны, предъявила Генеральная прокуратура РФ. Ефимов, как предполагает следствие, является членом рейдерской группы Бадри Шенгелия, осужденного не так давно Невским районным судом Петербурга за целую серию захватов. 
С 2006 года рейдеры покушались в городе на Неве не только на частные организации, но и на предприятия, особо значимые для экономики как региона, так и России в целом. Среди них – Петербургский нефтяной терминал (активы – более $600 млн.), Кондитерская фабрика им. Крупской ($70 млн.), ЗАО «Вагонмаш» ($500 млн. + госконтракты на 1 млрд. рублей). 

КТО НА НОВЕНЬКОГО?
В историческом центре Петербурга немало институтов и предприятий. Многие, похоже, доживают там свои последние месяцы. Уж больно «сладкая» для инвесторов жилого строительства территория! На Васильевском острове под угрозой закрытия Государственный оптико-механический институт, а также Завод им. Калинина. В Петроградском районе – НИИ МВД. Из основного здания на Ждановской набережной, 24, институту предложено переехать в дворовый флигель, заодно самим его отремонтировать. На Лермонтовском проспекте в Адмиралтейском районе вот-вот начнут собирать чемоданы моряки бывшего ВВМУ подводного плавания, входящего с некоторых пор в состав Морского корпуса им. Петра Великого.