Веркола. 30 лет спустя

Негромкая дата: 30 лет назад в «Пинежской правде» было опубликовано открытое письмо замечательного писателя Федора Абрамова к землякам из родной архангельской деревни Веркола «Чем живем-кормимся?». В том же 1979 году письмо перепечатала «Правда». Вся страна его прочитала, отклики шли мешками. Абрамов с болью писал о вопиющей бесхозяйственности на селе. Говорил не столько о недостатках в руководстве, сколько о разрухе в крестьянских головах. Совестил земляков, призывал их вспомнить о крестьянской ответственности за землю… 

Много воды утекло с тех пор в реке Пинеге, на которой стоит деревня. Интересно, «чем живут-кормятся» земляки писателя сегодня? С этим вопросом я приехал в Верколу. Моими экскурсоводами стали глава здешней администрации Нина Иняхина и директор музея писателя Александра Абрамова. Разговор пошел мало торжественный: с жителями нынче небогато, в самой Верколе проживает 456 человек, а когда-то счет шел на тысячи. Все как везде – молодежь уезжает, деревни стареют на глазах. 

Погода выдалась светлая и ясная, а в деревне, казалось, ни души. Мимо прошла только бабушка с авоськой да проехали на тракторе пьяные мужики. Вообще-то Веркола представлялась мне маленькой уютной деревушкой, а тут, оказалось, – огромная деревня, разбежавшаяся едва ли не на пять верст вдоль Пинеги. Река давно уже поменяла русло, отошла в сторону, и под берегом, в подугорье, раскинулись луга. Столетние избы с древними датами постройки на подкурятных бревнах, деревянные кони, венчающие охлупни, «журавли» над старыми колодцами и амбары, которые тут на каждом шагу. А еще речное приволье, видимое с угора, сосновый дух из обступившего село леса… Нет, не зря так любил свою Верколу Федор Абрамов, не зря так щемило его сердце от неурядиц в жизни этого дивного края. 

Многочисленные амбары, сплошь разбросанные по деревне, – признак былого достатка Верколы. Но нынче ее жителям хвастать нечем. Правда, отмечают, кое-что осталось от прежних времен: почта, фельдшерско-акушерский пункт, три магазина (два частных), библиотека, клуб, детский сад и прекрасная кирпичная школа, которой позавидует любой райцентр. Но вот о сельхозпроизводстве – основе основ любой деревни – серьезно говорить не приходится. Здесь, как и повсюду в округе, сплошная разруха. Поэтому молодежь подается за счастьем в город, а те, кто остался, выживают, а не живут. Зато в Верколе появился новый вид отходничества. Люди уезжают на вахты, работают на лесозаготовках и даже на нефтепромыслах. А рядом стоят некошеные луга, и о былом сенокосе можно прочитать разве что в книгах писателя-земляка.

– Где это видано, чтобы деревня жила без сельского хозяйства? – привычно сокрушается Нина Иняхина. – Нарушили все производство, а взамен людям ничего не дали. Нам хотя бы еще пяток коров закупить через бюджет.

В бывшем совхозном отделении коров тоже пять, да столько же телят. Вот и все поголовье. А не так давно здесь было 400 голов крупного рогатого скота и 300 телят. 

– Дети мне говорят: «Мама, бросай ты свой колхоз!» – рассказывает директор ООО «Веркольское» Александра Тархова. – А мне животных жалко! 

Вот и тянет лямку Александра Константиновна, ругается с мужиками (в «Веркольском» девять человек работающих) и ночами бегает сторожить ферму. В хозяйстве, кроме коровенок, еще сохранилось четыре (один разобранный) колесных трактора. На переработку молоко возят в соседний Городецк и получают сливки, масло и творог. Свой маслозавод стоит. Зарплату рабочим выдают молоком и… навозом. 
А что из себя представляет веркольская ферма – не описать словами. Разруха, битый кирпич, зияющие в крыше дыры. Коровы стоят в пристройке, сложенной из бруса прямо внутри бывшей фермы.

Бедный Федор Александрович! Что бы он написал, как бы прокричал на всю Россию, увидев этот поистине вселенский погром? Ведь тут, в его родной Верколе, как в капле воды, отразились все беды русской деревни. Сколько разговоров о ней, сколько реформ (от столыпинских до сталинской коллективизации, потом хрущевские заскоки, потом брежневские продовольственные программы, потом наивные мечтания о сплошном переходе в фермерское завтра), а что в результате?

– Да, встал бы Федор-то, глядя на эту жизнь! – подтверждает мои невеселые мысли Михаил Абрамов. 
Не родственник, здесь полдеревни Абрамовы. Михаил Иванович, хоть и катит ему уже под восемьдесят, своей могучей фигурой, энергичной манерой речи напоминает персонажа романов знаменитого писателя. Ничего удивительного, с них, земляков, писал Федор Иванович своих героев. 
– Леспромхозы все нарушены, а сколько техники, сколько скота было! Работы-то нет, нечем выжить народу. Вот ведь в чем дело, – машет рукой Михаил Иванович.

Он, конечно, страшно переживает, печалится о деревне, но в глубине души все же продолжает таить надежду на лучшее. Впрочем, с такой же надеждой в сердце живут многие веркольцы. 

Наивные люди? 




Автор: Александр АНТИПИН