Как Россия лишается уникальных документов, раритетов, свидетельств своих космических взлетов
Отправной точкой для наших журналистских раскопок стал недавний (декабрь 2008-го) аукцион «Сотбис» в Нью-Йорке, на котором в очередной раз продавались раритеты из России, свидетельства прорыва человечества в космическое пространство. В числе уникальных документов были выставлены личные блокноты академика Мишина, в прошлом главного конструктора, одного из основоположников отечественной практической космонавтики. Другая редкость – страничка, заполненная ровным, четким почерком. Ее Юрий Гагарин написал за два дня до своего исторического старта с космодрома Байконур. Только два лота, две реликвии – из, увы, уже десятков других, утраченных нами то ли по глупости, то ли по алчности…
Как на торгах оказались эти вещи, неразрывно связанные с историческими вехами в жизни нашей страны? Блокноты чрезвычайно засекреченного в свое время главного ракетного конструктора, который считался обладателем высших государственных тайн. Гагаринская рукопись... Почему государство проявило такое брезгливое равнодушие, даже не попытавшись купить их и вернуть в родные пределы? «Все это обидно, горько и непонятно», – поделился со мной в день открытия декабрьских торгов летчик-космонавт, Герой России, один из руководителей Летно-испытательного центра Ракетно-космической корпорации «Энергия» Павел Виноградов. Смею утверждать не понаслышке: шокированы и другие космонавты, ученые, работники предприятий отрасли. Судя по откликам в Интернете, аукцион оскорбил и многих наших сограждан, не связанных с космонавтикой. А вот российская пресса в большинстве случаев с отстраненным спокойствием сообщила о перепродаже наших раритетов – рынок, господа. Случай-то действительно обычный…
Академик хотел застрелиться
Не буду интриговать читателя: уникальные записные книжки отправил за границу сам владелец блокнотов Василий Павлович Мишин еще в 1993 году. Не будем судить академика строго. Чтобы увидеть скрытые пружины этого поступка, обратимся к судьбе выдающегося ракетчика, в том числе и драматическим, малоизвестным периодам его жизни.
С Василием Павловичем мы были знакомы более 30 лет, вплоть до его кончины в 2001-м. Много раз встречались на космодроме Байконур, в евпаторийском Центре управления полетами. Реже я брал интервью у него дома – в просторной московской квартире в высотном доме, чаще – на даче в подмосковной Валентиновке. Он был человеком ярким, неординарным. Блестящий конструктор, талантливый ученый. Увлекающийся, творческий, генерирующий технические идеи. Если в чем-то был уверен, компромиссов не признавал. Вспыльчивый, в гневе «врубал» на полную катушку, невзирая на должности и звания. Бесстрашно говорил правду, в том числе и высокому начальству. Понятно, нажил кучу недоброжелателей.
Он был одним из центров притяжения в отечественной ракетно-космической отрасли. Долгие годы – первый заместитель легендарного Сергея Павловича Королева. А с 1966-го, после неожиданной смерти на операционном столе своего шефа и друга, Мишин стал его преемником. Восемь лет руководил огромным секретным предприятием в подмосковных Подлипках (нынче город Королев). Возглавлял Совет главных конструкторов. Дело всей жизни, о котором он думал и тревожился до самого конца.
Он был одним из центров притяжения в отечественной ракетно-космической отрасли. Долгие годы – первый заместитель легендарного Сергея Павловича Королева. А с 1966-го, после неожиданной смерти на операционном столе своего шефа и друга, Мишин стал его преемником. Восемь лет руководил огромным секретным предприятием в подмосковных Подлипках (нынче город Королев). Возглавлял Совет главных конструкторов. Дело всей жизни, о котором он думал и тревожился до самого конца.
– Если бы не многоходовые интриги наверху, подковерная борьба, в которой участвовали секретарь ЦК КПСС Устинов и другие партийные бонзы, если бы не широкомасштабные параллелизм и дублирование в работе КБ и предприятий, страна могла использовать втрое меньший промышленный потенциал и добиться гораздо больших успехов, – говорил мне Мишин за год до своей смерти.
Острые критические замечания, независимая позиция Главного конструктора привели к оргвыводам. В 1974-м генсек Брежнев с подачи Устинова освободил Мишина от занимаемой должности и назначил новым Генеральным конструктором создателя ракетных двигателей академика Валентина Петровича Глушко. «Когда он приехал на завод, я протянул ему руку, но Глушко демонстративно «не заметил» ее. Такое не забывается», – возмущался во время одной из наших бесед Мишин, не скрывая застарелой обиды.
Острые критические замечания, независимая позиция Главного конструктора привели к оргвыводам. В 1974-м генсек Брежнев с подачи Устинова освободил Мишина от занимаемой должности и назначил новым Генеральным конструктором создателя ракетных двигателей академика Валентина Петровича Глушко. «Когда он приехал на завод, я протянул ему руку, но Глушко демонстративно «не заметил» ее. Такое не забывается», – возмущался во время одной из наших бесед Мишин, не скрывая застарелой обиды.
Когда Мишин после отставки приехал на завод за личными вещами, вахтер смущенно отобрал пропуск у вчерашнего всесильного директора. «Вас не велено пускать», – пряча глаза, сказал охранник. А назавтра у Мишина отняли машину. Вот такие «мелочи»… Они, конечно, не могли не оставить зарубок на сердце. Во время последней нашей встречи на его даче Василий Павлович рассказывал, как в 1974-м сидел в этой же беседке и думал разом покончить со всеми проблемами. Перед ним лежал служебный пистолет, который не успели отобрать у академика. К счастью, в момент этих тягостных раздумий к нему зашел живший неподалеку выдающийся конструктор артиллерийского вооружения генерал-полковник Василий Грабин, тоже отправленный в отставку.
– Знаешь, Василий Павлович, – сказал много переживший на своем веку генерал, – не принимай все так близко к сердцу. Жизнь переменчива… Такие сюрпризы преподносит, нарочно не придумаешь. В 1939-м я написал наверх письмо с предложениями, как ускорить создание новой военной техники. А тут – так совпало – полевые испытания окончились неудачей, мне намекнули: дело заведено, жди ареста. Ну я решил, что в тюрьму не пойду. Приготовил пистолет, жду: придут за мной – пущу себе пулю в лоб. И вот около полуночи в дверь стучат, и одновременно телефон зазвонил. Решил все-таки снять сперва трубку. И слышу: «С вами будет разговаривать товарищ Сталин»... Затем глуховатый голос: «Товарищ Грабин, мы ваши предложения принимаем». Я в ответ: «Какие предложения, товарищ Сталин, меня пришли арестовывать». А он: «Дайте трубку старшему...» И вот представь, Василий Павлович, если бы звонок был на десять секунд позже или если бы я вместо того, чтобы поднять трубку, нажал курок...
Стреляться Мишин, слава Богу, не стал. Но жизнь его в последующие годы трудно было назвать безоблачной.
«Длительные полеты космонавтов – большая ошибка»
Стреляться Мишин, слава Богу, не стал. Но жизнь его в последующие годы трудно было назвать безоблачной.
«Длительные полеты космонавтов – большая ошибка»
Мишин не остался без работы. В Московском авиационном институте он после изгнания из Подлипок продолжал руководить кафедрой «Летательные аппараты», которая была создана благодаря его усилиям еще в 1959 году. Читал лекции, занимался перспективными конструкциями. Но к участию в масштабных космических проектах его не допускали. Впрочем, думать ведь не запретишь… Анализируя ситуацию в космонавтике, Мишин пришел к неожиданным выводам. В июле 2000-го Василий Павлович поразил меня сногсшибательным заявлением: долговременные полеты экипажей, в том числе на МКС – ошибка в выборе главного направления пилотируемой космонавтики. «Не так все делаем и мы, и американцы, – настаивал академик. – Огромные силы и средства тратятся на многомесячные экспедиции на орбиту. Но уже очевидно: автоматические аппараты и спутники выгоднее. Работают непрерывно, при этом надежнее и дешевле. Пилотируемая станция нужна лишь для кратковременных экспедиций. Скажем, для ремонта спутников. Или для включения экспериментальных печей, установок, налаживания телескопа, фото- и телекамер... После этого экипаж, взяв результаты космических исследований, возвращается на Землю. А пока миллиарды тратятся на показуху: вот, мол, на орбите постоянно несут вахту земляне».
Между прочим, сегодня ряд авторитетных специалистов считают, что мнение бывшего Главного конструктора, преданное забвению, заслуживает внимания. Ибо проблема за последние годы стала еще актуальней.
«Знаешь, я сегодня продал свои блокноты…»
«Знаешь, я сегодня продал свои блокноты…»
После развала СССР семья Василия Павловича оказалась в таком же бедственном положении, что и миллионы других. Помните «шоковую терапию»? Все рушилось – промышленность, наука, уровень жизни, сбережения, надежды… Переквалифицироваться в челноки академик не решился, а когда в 1993-м Мишину предложили продать кое-что из личных вещей на аукционе «Сотбис», он согласился. Хоть кому-то они интересны… Так его записные книжки в твердых переплетах отправились за океан. Всего 31 блокнот.
– Помню, Василий Павлович приехал на работу в МАИ возбужденный, – вспоминает член-корреспондент РАН Олег Михайлович Алифанов, декан аэрокосмического факультета МАИ, заведующий кафедрой «Космические системы и ракетостроение». – Говорит мне: «Знаешь, я сегодня продал для аукциона «Сотбис» свои блокноты. А что делать, так и заваляются. Да и цену дали хорошую – 5 тысяч долларов!» Я тогда не стал расстраивать Василия Павловича, цена-то на самом деле была смешная…
Алифанов прав. В том же 1993-м блокноты академика Мишина были проданы на аукционе за 211 тыс. долларов. А в декабре 2008-го эти же записные книжки на торгах должны были уйти, как ожидалось, уже за полмиллиона долларов…
Василий Павлович делал личные записи на протяжении многих лет – с 1960 по 1974 год. Блокноты использовал, во-первых, как ежедневники (перечень наиболее важных дел, визитов, телефонных звонков). Во-вторых, это были также и его дневники, в которых он давал откровенные, порой жесткие оценки известным государственным деятелям, рассказывал о своих встречах, впечатлениях. Наконец, на небольших страничках анализировал причины нештатных ситуаций, аварий, происходивших во время космических полетов, а также при испытаниях новой техники. Поистине уникальные документы, ведь Главный конструктор делал записи для себя, без цензуры.
Василий Павлович делал личные записи на протяжении многих лет – с 1960 по 1974 год. Блокноты использовал, во-первых, как ежедневники (перечень наиболее важных дел, визитов, телефонных звонков). Во-вторых, это были также и его дневники, в которых он давал откровенные, порой жесткие оценки известным государственным деятелям, рассказывал о своих встречах, впечатлениях. Наконец, на небольших страничках анализировал причины нештатных ситуаций, аварий, происходивших во время космических полетов, а также при испытаниях новой техники. Поистине уникальные документы, ведь Главный конструктор делал записи для себя, без цензуры.
Мишин отправил на аукцион блокноты, не оставив себе ни одной копии. Почему? Пролить свет мог бы сам Василий Павлович, но его, увы, уже нет с нами. Приведу три версии. Возможно, таково было условие покупателя блокнотов. Другое объяснение: «отксерить» тысячи маленьких страниц – дело хлопотное, требующее времени и личного присутствия. Мишину некогда было заниматься этой канителью. Но, скорее, непокорным академиком двигала обида: раз государству, которое обошлось с ним так жестоко, не нужны его заметки, опыт, мысли, то и нечего оставлять в стране копии. А вот Западу его блокноты интересны, пусть там они и будут…
Великодушие Росса Перо. А за державу обидно
Великодушие Росса Перо. А за державу обидно
Россия могла бы никогда не узнать о содержании записных книжек. Но неожиданно появился шанс издать эти документы на русском языке. Спасибо заокеанскому богачу. В 1993 году блокноты Мишина приобрел на аукционе в Нью-Йорке американский миллиардер и филантроп Росс Перо (по классификации журнала «Форбс» он занимал в прошлом году 72-е место в списке самых богатых граждан). Того самого, что бился за президентское кресло с Биллом Клинтоном. В Америке широко известен созданный им благотворительный фонд, который, в частности, приобретает, а затем выставляет в вашингтонском Национальном музее космоса и авиации исторические реликвии, связанные с полетами за пределы Земли. Так в американской экспозиции появился настоящий скафандр Юрия Гагарина, в котором он тренировался, проходил испытания перед тем, как занял место в корабле «Восток». А еще здесь логарифмическая линейка Сергея Павловича Королева и многое другое.
Покупая на аукционе дневники академика Мишина, Росс Перо заявил, что считает важным сохранить именно для России не только этот документ, но и другие исторические ценности, которые, по его мнению, обязательно будут востребованы. Благородный жест американец сделал в 2001-м: в ответ на просьбу российских специалистов в Москву были отправлены копии со всех записных книжек Мишина. Также Перо дал разрешение выпустить на основе этих материалов книгу. К сожалению, блокноты главного конструктора до сих пор не изданы в России. Они не прошли экспертизу, призванную установить, имеются ли в записях секретные материалы. Бюрократическая машина крутится впустую год за годом. А дело-то по сути пустяковое. Напомню нашим «секретчикам»: за границей все это свободно продается на аукционе. Кроме того, специалисты НАСА получили копии блокнотов еще 15 лет назад. Надеюсь, что вопрос с изданием книги все-таки удастся решить в ближайшее время.
В фонде Росса Перо, сообщает корреспондент «Би-Би-Си», признались, что давно ожидают запроса со стороны России с предложением выкупить обратно исторические ценности. Соратник Перо и тоже миллиардер, участвовавший в приобретении раритетов, Гарри Макиллоп сказал: «При покупке мы специально подчеркнули, что вернем России реликвии ее космонавтики за те же деньги по первому запросу, как только экономическая ситуация в стране наладится. Не так давно я был в Звездном городке и напомнил музею имени Гагарина, что как только они захотят – мы все вернем. Но они не выказали никакого интереса». По словам Макиллопа, подчеркивает «Би-Би-Си», «видимо, в России не придают значения атрибутам своей космической эпохи».
Ну не позор ли: за границей больше заботятся о нашей истории, чем мы сами?
«У НЕГО ОЧЕНЬ ТРУДНО БЫЛО ЗАВОЕВАТЬ ДОВЕРИЕ»
Ну не позор ли: за границей больше заботятся о нашей истории, чем мы сами?
«У НЕГО ОЧЕНЬ ТРУДНО БЫЛО ЗАВОЕВАТЬ ДОВЕРИЕ»
Воспоминания о С.П. Королеве (из неопубликованных в России дневников главного конструктора Мишина)
«Двадцать лет совместной и плодотворной работы с Сергеем Павловичем Королевым (был его 1-м заместителем) дают мне право рассказать о нем, живом Королеве, каким он был, без прикрас.
«Двадцать лет совместной и плодотворной работы с Сергеем Павловичем Королевым (был его 1-м заместителем) дают мне право рассказать о нем, живом Королеве, каким он был, без прикрас.
Сложный, нестандартный человек, с которым работать было трудно, но интересно. Основные черты характера – целеустремленность, осторожность в принятии решений (оценка различных мнений), настойчивость в достижении намеченных целей. Это был человек необыкновенной энергии и большой смелости при решении научно-технических проблем.
В длительных командировках в Байконуре мы жили вместе в отдельном финском домике (теперь мемориальный музей). Мне часто приходилось наблюдать его в различных жизненных ситуациях – радостным и расстроенным, воодушевленным и угрюмым. Он никогда не терял присутствия духа при неудачах (а их было больше, чем удач).
В длительных командировках в Байконуре мы жили вместе в отдельном финском домике (теперь мемориальный музей). Мне часто приходилось наблюдать его в различных жизненных ситуациях – радостным и расстроенным, воодушевленным и угрюмым. Он никогда не терял присутствия духа при неудачах (а их было больше, чем удач).
Любимое выражение его: «Прямолинейная тактика – не самый прямой путь к достижению цели».
С.П. очень быстро схватывал новые идеи и, как правило, быстро и правильно давал им оценку.
Н[ина] И[вановна] была настоящей подругой его жизни. Она нашла ключик к его замкнутой душе, и он делился своими радостями и горестями в первую очередь с ней. Его письма к ней (а он ей писал очень часто) – «изливание души его».
Был вспыльчивым и горячим человеком, но быстро отходил. Не злопамятный и не мстительный. Он был очень недоверчивым (этому его научила жизнь). У него очень трудно было завоевать доверие и гораздо легче потерять его. Любил правду и не терпел лжи. Люди, которым он доверял, тщательно им проверялись. Человек, потерявший его доверие, к ответственным заданиям не допускался. Но его оставляли в ОКБ-1 (не изгоняли). С.П. доверял ответственные задания молодым специалистам.
С.П. очень быстро схватывал новые идеи и, как правило, быстро и правильно давал им оценку.
Н[ина] И[вановна] была настоящей подругой его жизни. Она нашла ключик к его замкнутой душе, и он делился своими радостями и горестями в первую очередь с ней. Его письма к ней (а он ей писал очень часто) – «изливание души его».
Был вспыльчивым и горячим человеком, но быстро отходил. Не злопамятный и не мстительный. Он был очень недоверчивым (этому его научила жизнь). У него очень трудно было завоевать доверие и гораздо легче потерять его. Любил правду и не терпел лжи. Люди, которым он доверял, тщательно им проверялись. Человек, потерявший его доверие, к ответственным заданиям не допускался. Но его оставляли в ОКБ-1 (не изгоняли). С.П. доверял ответственные задания молодым специалистам.
Был добрым человеком, готовым оказать помощь людям (особенно простым). Примеры – материальная помощь сыну умершего его шофера, оказание материальной помощи низкооплачиваемым сотрудникам…»
Все на продажу – от трусов до лунного скафандра
Все на продажу – от трусов до лунного скафандра
Впрочем, что мы все о блокнотах Мишина? Лавина космических раритетов, выплеснувшаяся из России за последние полтора десятилетия, затопила международные аукционы «Сотбис» и «Кристис». В декабре 1993-го в Нью-Йорке было выставлено 150 лотов, а в 2001 году – уже 354. В объемных каталогах чего только нет: и действительно уникальные вещи, и предметы сомнительной исторической ценности. Но коллекционерам, видимо, все интересно.
Первые специализированные «космические» торги, состоявшиеся 15 лет назад, поразили присутствовавших разнообразием лотов. Редкие издания книг и работ Циолковского, в том числе напечатанные в 1911, 1914, 1915 годах и позже. Модель корабля «Восток-1», подаренная Мишину в день его 50-летия. Стартовую цену за модель установили в 500 долларов, а продали за 10 тыс. Существенно дешевле стоили трусы космонавта из спортивного комплекса на орбитальной станции «Салют-5». Вместе с кроссовками они ушли за 1,5 тыс. Канистру для сбора мочи с корабля «Союз-22» купили за тысячу…
Ну, трусов и канистр не так жалко. Но наряду с мелочевкой Россия теряет действительно уникальные свидетельства своей славной космической истории. А это недопустимо для державы, по поводу и без называющей себя великой. Возьмите лунный скафандр «Кречет», созданный 40 лет назад для высадки наших космонавтов на ночное светило. Тогда шло негласное, но яростное соперничество с Америкой. После исторического полета Юрия Гагарина Советский Союз хотел победить США и в лунной гонке. Но нам, как известно, это не удалось – не успели сделать новую мощную ракету. Однако советский скафандр «Кречет», предназначенный для прогулок по Луне, получился лучше, чем у американцев. Блестящая разработка конструкторов, инженеров завода «Звезда», расположенного в подмосковном поселке Томилино. Об этом много лет назад мне рассказывал руководитель «Звезды», ныне покойный академик Гай Ильич Северин.
Эти космические доспехи могли выдерживать, причем с большим запасом, колоссальный перепад температур – от минус 130 градусов до плюс 160. Был создан не костюм, а миниатюрный космический дом. Сходство усиливает жесткая (до пояса) оболочка скафандра, которую удачно назвали «кирасой». Именно так несколько столетий назад именовалась нательная защита воинов, состоящая из двух металлических пластин, выгнутых по форме спины и груди и соединенных пряжками. Сегодняшняя кираса в «Кречете» – единый монолит, обеспечивает 100-процентную герметичность. В этом лунном «костюме» на спине имеется прямоугольная металлическая дверь. Открыв ее, космонавт легко входит в скафандр.
«Мы обошли американцев, – говорил мне Гай Ильич. – Это подтверждается и тем, что Соединенные Штаты в свое время готовы были заплатить огромные деньги за наш скафандр. Но о продаже его тогда не могло быть и речи. Скафандр имел гриф секретности».
А вот мнение специалиста НАСА Роджера Ланиуса: «Американский лунный скафандр представляет собой очень замысловатую конструкцию, его сложно надевать и снимать, а «Кречет» – общий, единый элемент, войти внутрь просто. Дверца с вмонтированной в нее начинкой как раз и есть гениальный механизм, не дававший покоя американским конструкторам». По словам Роджера Ланиуса, на протяжении многих лет специалисты НАСА вели переговоры с Советским Союзом о том, чтобы заполучить этот скафандр. Предлагали не только большие деньги, но и сотрудничество в разработке программы по освоению Луны, даже сулили участие советского космонавта в следующем полете на Луну. Но советское руководство упрямо отказывалось: лететь с американцами на Луну – унижение для великой державы…
А вот мнение специалиста НАСА Роджера Ланиуса: «Американский лунный скафандр представляет собой очень замысловатую конструкцию, его сложно надевать и снимать, а «Кречет» – общий, единый элемент, войти внутрь просто. Дверца с вмонтированной в нее начинкой как раз и есть гениальный механизм, не дававший покоя американским конструкторам». По словам Роджера Ланиуса, на протяжении многих лет специалисты НАСА вели переговоры с Советским Союзом о том, чтобы заполучить этот скафандр. Предлагали не только большие деньги, но и сотрудничество в разработке программы по освоению Луны, даже сулили участие советского космонавта в следующем полете на Луну. Но советское руководство упрямо отказывалось: лететь с американцами на Луну – унижение для великой державы…
Когда после распада СССР на аукционе в Нью-Йорке вдруг появился засекреченный в прошлом скафандр, это произвело в НАСА, как мне рассказывали, эффект разорвавшейся бомбы. «Кречет» был отдан за смешные деньги – 189,5 тыс. долларов. Сейчас его можно увидеть в экспозиции Национального музея космоса и авиации в Вашингтоне.
На тех же торгах в Нью-Йорке были проданы еще несколько российских космических скафандров, в том числе «Беркут» и «Сокол». «Беркут» стал первым отечественным космическим «костюмом», предназначавшимся для внекорабельной деятельности. Именно в таком скафандре Алексей Леонов в марте 1965 года впервые в мире вышел в открытый космос. В Нью-Йорке, правда, покупателям предложили не тот экземпляр, который был на корабле «Восход-2», а использовавшийся во время тренировок Леонова. Но и его купили за 255 тыс. долларов при стартовой цене 100 тыс.
Скафандр «Сокол» космонавты одевают на опасных участках полета, например, когда повышается риск разгерметизации космического корабля – при старте с Байконура, выведении «Союза» на орбиту, при стыковке, расстыковке, спуске из космоса на Землю. Аукционисты утверждали, что выставленный на продажу «Сокол» представляет большую ценность, потому что именно в нем Алексей Леонов совершил свой второй орбитальный полет в июле 1975-го на корабле «Союз-19». Тогда наш корабль осуществил историческую стыковку с американским «Аполлоном». Скафандр ушел за 156 тыс.
Скафандр «Сокол» космонавты одевают на опасных участках полета, например, когда повышается риск разгерметизации космического корабля – при старте с Байконура, выведении «Союза» на орбиту, при стыковке, расстыковке, спуске из космоса на Землю. Аукционисты утверждали, что выставленный на продажу «Сокол» представляет большую ценность, потому что именно в нем Алексей Леонов совершил свой второй орбитальный полет в июле 1975-го на корабле «Союз-19». Тогда наш корабль осуществил историческую стыковку с американским «Аполлоном». Скафандр ушел за 156 тыс.
А вот «доспехи» французского космонавта Жан-Лу Кретьена, совершившего в 1982-м недельный полет на российском корабле «Союз Т-6» и нашей орбитальной станции «Салют-7», не нашли покупателя.
Прощай, «Иван Иваныч»!
Прощай, «Иван Иваныч»!
Ушел с молотка и уникальный манекен, который специалисты уважительно окрестили Иваном Иванычем. Необычную куклу мастер сделал специально для испытаний в 1961 году. Внешне она копировала человека. Руки, ноги, туловище, голова… Рост и вес были примерно такие же, как у Гагарина. Вместо человеческой кожи – тонкая металлическая пленка. Причем внутри с помощью наддува воздуха поддерживалось определенное давление. Манекену отвели роль неодушевленного космического испытателя. Его отправили на орбиту 9 марта 1961 года – за месяц и три дня до полета Юрия Гагарина.
«Иван Иваныч» был нафарширован чуткими датчиками, которые сообщали специалистам на Земле данные о воздействии перегрузок и других факторов космического полета. Испытания прошли успешно, манекен и летевшая с ним собачка Чернушка благополучно приземлились. Второй аналогичный полет состоялся 25 марта. Дорога в космос первому человеку была открыта. Таким образом, «Иван Иваныч» вошел в историю. Манекен должен бы занять почетное место на самой лучшей космической экспозиции в нашей стране. Но появился он на аукционе «Сотбис» в Нью-Йорке – там и продали нашего «Ивана Иваныча» за 189,5 тыс.
А вот еще лоты. Наручные швейцарские часы академика Королева ушли за 2070 долларов; пять пустых бортовых журналов для полетов кораблей «Восток» и «Восход» – за 1840. Фото Германа Титова с автографом и почтовым штемпелем Байконура купили за 2185.
Самый дорогой лот – лунный грунт
А вот еще лоты. Наручные швейцарские часы академика Королева ушли за 2070 долларов; пять пустых бортовых журналов для полетов кораблей «Восток» и «Восход» – за 1840. Фото Германа Титова с автографом и почтовым штемпелем Байконура купили за 2185.
Самый дорогой лот – лунный грунт
Особый интерес проявляют покупатели к редким, уникальным документам. Некоторые из них в советские времена относилась к совершенно секретным. Весьма любопытен письменный доклад (1962) бывшего ведущего конструктора по космическим аппаратам Олега Ивановского, перешедшего после полета Гагарина в секретную Комиссию по военно-промышленным вопросам Совета Министров СССР (ВПК). Доклад посвящен перспективам советской космической программы. Объемный документ (72 страницы) содержит также отзыв С.П. Королева. При стартовой цене в 30 тыс. доклад ушел за 37 тыс. долларов. А записные книжки конструктора, космонавта и профессора Константина Феоктистова были проданы за 43 тыс. Десяток листов из бортжурнала станции «Салют-6» купили очень недорого – всего за 3700. Между прочим, космические бортжурналы являются государственной собственностью, торговля даже отдельными страницами не разрешается…
Обидно, не правда ли? Неужели Россия дошла до ручки и пухнет с голоду, чтобы вот так, скопом, торговать реликвиями? Неужто собираемся на этом разбогатеть и зажить счастливо? Например, продав по дешевке замечательный образец отечественной космической техники – закопченный, вернувшийся с околоземной орбиты при драматических обстоятельствах двухтонный спускаемый аппарат. На нем Виктор Горбатко и Юрий Глазков, покинувшие станцию «Салют-5», приземлились в Казахстане 25 февраля 1977 года. За обгоревшую во время прохождения плотных слоев атмосферы кабину экипажа дали менее 50 тыс. долларов, цену не самого престижного авто.
Теперь о самом дорогом лоте – лунном грунте. Если спускаемый аппарат Горбатко и Глазкова представляет в основном музейную ценность, то проданные на торгах уникальные лунные материалы нужны науке. Эти образцы и сегодня интересуют ученых, мечтающих провести новые эксперименты на базе последних научных достижений. В общей сложности 330 граммов лунного грунта доставили на Землю три наших космических аппарата – «Луна-16, -20, -24». При этом себестоимость 1 грамма, по прикидкам экспертов, составила 700 тыс. долларов. На «Сотбис» три образца лунного грунта были отданы за 442 тыс. Получается, в подобных случаях выгода только у зарубежных покупателей, а у нас в убытке страна, научные лаборатории, музеи… Почему же происходит это? Для начала постараемся понять, как появились на аукционах космические лоты.
Кто собственник раритетов?
Кто собственник раритетов?
Когда, например, Валентину Ивановну Гагарину спросили, не от нее ли аукционный дом «Сотбис» получил документы, связанные с ее легендарным мужем, она, как сообщалось в прессе, дала категоричный отрицательный ответ. «Я тоже задал этот вопрос Валентине Ивановне, – говорит авторитетный специалист и космонавт, дважды летавший на орбиту, Павел Виноградов. – Хотелось не в пересказе, не из газет, а напрямую, от самой Гагариной узнать, кто, например, отдал подписанный Юрием Алексеевичем его отчет о полете? «Я не продавала», – сказала мне Валентина Ивановна. И, думаю, ей можно верить, потому что она не из тех, кто говорит неправду. Вообще, знаю ее трепетное отношение к памяти о Юрии Алексеевиче. Как она бережно хранит все, что связано с ним. Не могу представить, что отправила что-либо за рубеж…»
Что касается конкретно трехстраничного машинописного (не первый экземпляр) доклада о полете, подписанного Гагариным, то, по имеющейся информации, документ передал в Нью-Йорк конструктор и космонавт Константин Феоктистов. Валентина Ивановна не имела к этому никого отношения. Журналисты, намекавшие на ее причастность, все перепутали (еще одна ошибка в том, что эти три странички неправильно называли бортжурналом).
Но вопросы остаются. Как попали на торги другие предметы, связанные с Юрием Гагариным? И почему организаторы аукциона «Сотбис» объявили собственником других восьми лотов именно В.И. Гагарину? Приведу полный список: часы, подаренные Юрию Алексеевичу маршалом Вершининым; еще одни часы, преподнесенные Первым московским часовым заводом. Медаль «За всесоюзный рекорд», которую вручил Союз спортобществ. Военная форма Юрия Гагарина. Поздравительная телеграмма Никиты Хрущева, отправленная Гагарину в Куйбышев после приземления космонавта. Конверт с маркой первопроходца, погашенный в Киеве 12 апреля 1961-го. Фото первых шести космонавтов с автографами. И, наконец, рукописный текст выступления Гагарина перед членами Государственной комиссии 10 апреля 1961-го. Вот несколько строк из этого ценнейшего исторического документа: «Благодарю вас за оказанное мне доверие лететь первым в космос. Очень трудно словами передать те чувства, которые вызвали во мне это решение. Я рад, горд, счастлив, как любой советский человек, если бы ему Родина доверила совершить такой беспримерный подвиг». Мог ли кто-то другой, кроме вдовы космонавта № 1, отправить все это в Нью-Йорк?
Нет, сама госпожа Гагарина отдала все это, утверждает эксперт департамента книг и рукописей аукционного дома «Сотбис» Марша Малиновски. «В 1993 году мы получили документы для крупнейших космических торгов от вдовы Юрия Гагарина, – заявила она в конце прошлого года в интервью «Би-Би-Си». – Тогда же, 15 лет назад, их купил Росс Перо». Говорят, в аукционном доме «Сотбис» есть контракт, подписанный Валентиной Гагариной. Впрочем, пока я не увижу документ, с выводами торопиться не буду. Закавыка, однако, в том, что контракты – коммерческая тайна, журналистам их не очень-то показывают…
Теперь о том, кто был собственником других лотов на аукционе в 1993-м. Здесь больше всего космонавтов. Герман Титов, Георгий Береговой, Владимир Шаталов, Георгий Гречко, Петр Климук, Олег Макаров, Юрий Артюхин, Анатолий Филипченко, Владимир Аксенов, Вячеслав Зудов, Валерий Рождественский, Юрий Глазков, Виктор Горбатко, Юрий Романенко, Анатолий Березовой, Константин Феоктистов. На их долю пришлось более половины всех лотов.
Космические письма шли нарасхват
Космические письма шли нарасхват
Что же предлагали покупателям покорители звездных трасс? Начнем с дорогих лотов. Наибольший урожай собрал Константин Феоктистов (17 лотов). Упоминавшийся доклад Гагарина был продан за 354,5 тыс. долларов. Побывавшие в космосе нож, теплая куртка, полетный костюм «собрали» 13 900. За рукописную инструкцию для Гагарина (исторический документ!) покупатель уплатил 74 тыс. Отчет о научных исследованиях экипажа корабля «Восход» ушел за 29,9 тыс. Проект полетной книги «Союз 4-5» с карандашными рисунками – 31 тыс. В общей сложности 17 лотов Феоктистова были проданы почти за 600 тыс. долларов. Сколько из этой суммы досталось Константину Петровичу – неизвестно.
Владимир Шаталов отправил в Нью-Йорк более скромный набор: два специальных костюма – гидро- и полетный, часы с корабля «Союз-10», звездный глобус с «Союза-4», а также четыре письма космической почты. Любопытно: ни особые костюмы, ни часы не произвели на покупателей большого впечатления – всего-то 11 тыс. долларов. Звездный глобус принес 24 тыс. Но невероятный успех имели четыре письма с конвертами – 123,5 тыс.! По 30 тыс. за письмо. В чем секрет? В том, что это была первая настоящая космическая почта, отправленная 40 лет назад с Земли на орбиту другому экипажу. Почту удалось доставить адресатам (космонавтам) благодаря состоявшейся впервые в мире стыковке двух пилотируемых кораблей – «Союза-4» и «Союза-5».
Интерес у участников торгов вызвала также подлинная циклограмма со станции «Салют-6». Это подробнейший поминутный график жизни, работы в звездном доме. Торги шли оживленно, цена возросла с 5 до 37 тыс. долларов. В аукционных документах собственником циклограммы указан Георгий Гречко. Звездный глобус с корабля «Союз-18» (собственник Петр Климук) был продан за 21,8 тыс. Жаркая «драка» среди коллекционеров разгорелась за письмо Анатолия Березового жене. Космонавт отправил его со станции «Салют-7» на Землю с возвращающимся экипажем посещения. Последняя цена составила почти 20 тыс. долларов при стартовой в 2-3 тыс.
Впрочем, большинство лотов, принадлежащих космонавтам, стоили значительно дешевле. Георгий Береговой, например, представил альтиметр и секундомер с корабля «Союз-3». Выручка – 5600. Портативный навигационный инструмент с корабля «Союз-23» (собственник – космонавт Вячеслав Зудов) с трудом удалось продать за 633 «бакса». Часы Олега Макарова с «Союза-18-1» вообще не нашли покупателя. В среднем лоты уходили за несколько тысяч долларов. Спальный мешок, портативная электростанция, записные книжки космонавтов, шлем с наушниками. Наземный аварийный запас, отдельно – снасти для рыбной ловли. Заглушки люков, медальон, книги инструкций. Нательная безрукавка, надувные спасательные подушки, надувной спасательный жилет, молоток, отвертка. В изобилии предлагались часы, куртки космонавтов, ботинки, гидро- и полетные костюмы, в том числе «Форель» и «Пингвин». Перчатки от скафандров (члены экипажа после приземления брали их домой на память) и еще много всего.
Что касается образцов лунного грунта, проданных, напомню, за 442 тыс. долларов, то их отправила на торги в Нью-Йорк Нина Ивановна, вдова академика Сергея Павловича Королева (она умерла в 1999-м). Скорее всего, это был подарок легендарному Главному конструктору от предприятия или Академии наук. Логарифмическая линейка Королева была тоже продана Ниной Ивановной (за 24 тыс.). Сейчас эта логарифмическая линейка является гордостью американского Национального музея.
Кто давал разрешение на вывоз?
Что касается образцов лунного грунта, проданных, напомню, за 442 тыс. долларов, то их отправила на торги в Нью-Йорк Нина Ивановна, вдова академика Сергея Павловича Королева (она умерла в 1999-м). Скорее всего, это был подарок легендарному Главному конструктору от предприятия или Академии наук. Логарифмическая линейка Королева была тоже продана Ниной Ивановной (за 24 тыс.). Сейчас эта логарифмическая линейка является гордостью американского Национального музея.
Кто давал разрешение на вывоз?
Когда космонавт отдает на аукцион собственное письмо, написанное жене, это его личное дело. Можно понять и продажу рыболовных снастей из аварийного запаса (хотя, строго говоря, они не являлись собственностью пилота). Но если за рубеж уходят исторические раритеты, уместно спросить: как пересекали они государственную границу? Ведь незаметно провезти двухтонный спускаемый аппарат или громоздкий скафандр невозможно. На такие вещи должно выдаваться специальное разрешение. Эксперты аукционного дома «Сотбис» утверждают, что официальные бумаги были оформлены в свое время по всем правилам. Может и так, но в сегодняшней России концов найти мне не удалось. Нынешние ведомства «не в курсе», а прежних структур после многочисленных реорганизаций давно уже нет.
Кто же конкретно давал зеленый свет на вывоз? Увы, ответа нет. Думаю, не мог такой вопрос решаться без участия, например, бывшего Российского космического агентства (РКА). Однако в сегодняшнем Роскосмосе не обнаружено соответствующих архивных документов. И не удивительно: в 90-х в обстановке хаоса, неразберихи и всеобщего разрушения многое делалось не так, как положено. Да, тогда были тяжелые времена. Каждый выживал, как мог. Это относилось и к заводам, в том числе предприятиям космической отрасли. В НПП «Звезда» ситуация достигла, как мне рассказывали во время одного из посещений завода, критической точки. Денег не было, впору было закрывать «Звезду». «Сотбис» стал как бы спасительным кругом. Поэтому и летавший в космос манекен (знаменитый «Иван Иваныч») отдали на аукцион, и скафандр Гагарина, и лунный костюм «Кречет», и скафандры «Беркут», «Сокол» (Алексея Леонова). А работники другого предприятия – НПО машиностроения (бывшее ЦКБ академика Челомея) – продали за рубежом вернувшийся из космоса спускаемый аппарат…
Однако те времена давно прошли. И сейчас государству пора заняться возвращением космических реликвий. Представляющих историческую, научную и человеческую (есть и такая!) ценность. Вопрос в компетенции, прежде всего, российского правительства. Хотелось бы надеяться, что высокопоставленные чиновники, которые так много говорят о престиже страны и национальной гордости, докажут на деле, что история страны для них не пустой звук и не телешоу, в котором Пушкин соревнуется со Сталиным. Чтобы историческая память действительно вернулась к нам, необходимо не блуждать с Иваном Сусаниным в исторических потемках, а ярко и наглядно рассказывать о выдающихся событиях прежних лет. Демонстрировать удивительные конструкции, ракеты, космические корабли, орбитальные станции. Показывать испытательные стенды, термобарокамеры, макеты будущих межпланетных комплексов и марсианских поселений. Для всего этого нужен национальный музей космонавтики мирового уровня. С научно-исследовательским центром, архивом и, конечно же, подлинными реликвиями. Разговоров на эту тему доводилось слышать много, но результата нет.
Странно: страна, первой в истории человечества вырвавшаяся за пределы земного притяжения, не сумела уберечь свидетельства своего взлета.
– Если бы у нас был такой музейный комплекс, – сказала мне Наталья Сергеевна, дочь академика Королева, – то, может быть, не утекали за рубеж наши космические реликвии…
Услышат ли этот призыв в Доме правительства на Краснопресненской набережной?
«НЕБО ИМЕЕТ СОВЕРШЕННО ЧЕРНЫЙ ЦВЕТ»
– Если бы у нас был такой музейный комплекс, – сказала мне Наталья Сергеевна, дочь академика Королева, – то, может быть, не утекали за рубеж наши космические реликвии…
Услышат ли этот призыв в Доме правительства на Краснопресненской набережной?
«НЕБО ИМЕЕТ СОВЕРШЕННО ЧЕРНЫЙ ЦВЕТ»
Текст послеполетного доклада Юрия Гагарина, выставлявшийся на международных аукционах (копия, подписанная космонавтом)
ДОКЛАД
летчика-космонавта СССР
майора Гагарина Юрия Алексеевича
о полете на корабле-спутнике «Восток»
12 апреля 1961 года
летчика-космонавта СССР
майора Гагарина Юрия Алексеевича
о полете на корабле-спутнике «Восток»
12 апреля 1961 года
12 апреля 1961 года был выведен на орбиту вокруг Земли советский космический корабль-спутник «Восток», на борту которого я находился.
До полета я прошел соответствующую подготовку, программа которой была разработана нашими учеными. Технику изучил хорошо и был готов к космическому полету.
До полета я прошел соответствующую подготовку, программа которой была разработана нашими учеными. Технику изучил хорошо и был готов к космическому полету.
Перед полетом чувствовал себя очень хорошо, превосходно, был полон уверенности в успешном исходе этого полета. Техника очень хорошая, очень надежная, и я, и все мои товарищи, ученые, инженеры и техники – все мы не сомневались в успехе этого космического полета.
В полете самочувствие также было превосходным.
В полете самочувствие также было превосходным.
На активном участке, при выводе, действие перегрузок, вибрации и других нагрузок не повлияло гнетуще на мое состояние и позволило мне работать плодотворно, согласно той программе, которая была задана на полет.
После вывода на орбиту, после разделения с ракетой-носителем появилась невесомость. Сначала это чувство было несколько непривычным, хотя и раньше, до этого, я испытывал кратковременное воздействие невесомости. Но я вскоре к этому состоянию невесомости привык, освоился с этим состоянием и продолжал выполнять ту программу, которая мне была задана на полет. По моему субъективному мнению, воздействие невесомости не сказывается на работоспособности организма, на выполнении физиологических функций.
В процессе всего полета я вел плодотворную работу по программе. При полете принимал пищу, воду, поддерживал непрерывную радиосвязь с Землей по нескольким каналам как в телефонных, так и в телеграфных режимах. Я наблюдал за работой оборудования корабля, докладывал на Землю и записывал данные в бортжурнал и на магнитофон. Самочувствие в течение всего периода состояния невесомости было отличным, работоспособность сохранилась полностью. Затем по программе полета в определенное время была команда на спуск. Была включена тормозная двигательная установка и взята та скорость, которая необходима для спуска корабля на Землю. Произошел спуск на Землю, который и был предусмотрен программой полета, и я с радостью встретил на Земле наших родных советских людей. Приземление произошло в заданном районе.
Хочу рассказать о наблюдениях, которые я проводил, будучи в космосе.
Хочу рассказать о наблюдениях, которые я проводил, будучи в космосе.
Земля с высоты 175–327 километров просматривается очень хорошо. Вид поверхности Земли примерно такой же, как мы можем наблюдать при полете на больших высотах на реактивных самолетах. Очень хорошо различимы крупные горные массивы, большие реки, большие лесные массивы, береговая линия, острова. Очень хорошо видны облака, покрывающие земную поверхность, тени от этих облаков на земной поверхности. Небо имеет совершенно черный цвет. Звезды на этом фоне выглядят несколько ярче и четче видны на фоне этого черного неба. Земля имеет очень характерный, очень красивый голубой ореол. Этот ореол очень хорошо просматривается, когда наблюдаешь горизонт, плавный переход от нежно-голубого цвета через голубой, синий, фиолетовый и совершенно черный цвет неба. Очень красивый переход.
При выходе из тени попало солнце, и оно просвечивало через земную атмосферу. И здесь этот ореол принял другой цвет. У самой поверхности, у самого горизонта земной поверхности можно было наблюдать ярко-оранжевый цвет, который затем переходил во все цвета радуги: к голубому, синему, фиолетовому и черному цвету неба.
Вход в тень Земли осуществляется очень быстро. Сразу наступает темнота, и ничего не видно. На земной поверхности в это время я ничего не наблюдал, ничего не было видно, так как, очевидно, я проходил над океаном. Если бы были большие города, то, вероятно, были бы видны огни.
Звезды наблюдаются очень хорошо. Выход из тени Земли также осуществляется очень быстро и резко.
Воздействие факторов космического полета, так как я был прекрасно подготовлен вполне, перенес очень хорошо. В настоящее время чувствую себя прекрасно.
Летчик-космонавт СССР майор ГАГАРИН Ю.А.
15 апреля 1961 года
«Луноход» на Луне: был российский, стал американский
Звезды наблюдаются очень хорошо. Выход из тени Земли также осуществляется очень быстро и резко.
Воздействие факторов космического полета, так как я был прекрасно подготовлен вполне, перенес очень хорошо. В настоящее время чувствую себя прекрасно.
Летчик-космонавт СССР майор ГАГАРИН Ю.А.
15 апреля 1961 года
«Луноход» на Луне: был российский, стал американский
Еще одна удивительная продажа. Наш «Луноход», один из двух, оставшихся на ночном светиле с начала 1970-х годов, стал весьма необычным лотом на том же аукционе «Сотбис» в 1993-м. Казалось бы, кого заинтересует эта мертвая, замерзшая конструкция, которую невозможно ни эксплуатировать, ни доставить на Землю? Тем не менее российская фирма выставила «Луноход» на торги. Понимая, что продают нечто виртуальное, предприятие назначило почти символическую начальную цену – всего 5 тыс. долларов. Самое удивительное, что стоящий на Луне аппарат захотели купить сразу несколько человек. Цена в ходе торгов росла с космической скоростью – 10 тыс., 20, 30, 40… Победу одержал американский коллекционер космической техники, создатель компьютерных игр Ричард Гэрриот. Он купил «Луноход» за 68 500 долларов.
Спустя 15 лет Ричард отдал уже 30 млн. долларов (половину своего состояния), чтобы в качестве космического туриста отправиться на российском корабле «Союз» к МКС. В звездном доме он пробыл почти 10 суток. Вернувшись на Землю несколько месяцев назад, Гэрриот заявил, что совершенно счастлив: «Моя давняя мечта осуществилась».
А принадлежащий ему «Луноход» неожиданно стал темой дискуссий среди тех, кто занимается перспективными космическими программами. «О планах высадки на Луну заявили уже несколько стран, – прокомментировал мне ситуацию один из специалистов в российском ЦУПе. – США, как известно, вообще собираются создать там базу. Скорее всего, Луна станет важным объектом для военных. А значит, обязательно появятся предложения о разделе территории естественного спутника Земли между странами, которые будут его осваивать. И тогда может применяться право собственника: кто «застолбил» какую-то местность, тот и становится ее владельцем. Следуя этой логике, немалая территория Моря Дождей (или Моря Ясности, если Гэрриот приобрел «Луноход-2») станет вотчиной американца, то бишь США. Сейчас такое развитие событий может показаться кому-то невероятным, но в истории бывали и более крутые зигзаги. В любом случае продажа «Лунохода» была ошибкой. Уже хотя бы потому, что это больно ударило по имиджу России. Словом, ошибку надо исправлять».
После этого разговора я позвонил в Научно-производственное объединение (НПО) имени С.А. Лавочкина, где создавался «Луноход». Спросил: «Вы продавали?» – «Да, это наше детище, – ответил руководитель пресс-службы предприятия Михаил Шерстнев. – Но на аукционе аппарат продавали не мы. Сами с изумлением узнали о торгах из СМИ. Может, какая-то другая организация российской космической отрасли…»
Вот так фокус! Кто же эта таинственная фирма, запросто продающая за рубежом недосягаемый «Луноход»? Что ж, обратимся к документам аукциона. Руководители НПО имени Лавочкина, видимо, наивно полагают, что на торгах строго засекречивают сведения о собственниках продаваемой космической техники. На самом деле, информация эта вполне доступна. Так вот, название фирмы точно указано в документах «Сотбис»: Lavochkin Science Industry Association (Научно-производственное объединение имени Лавочкина). Зачем же пресс-служба вводит в заблуждение журналистов?
Не думаю, что это инициатива Шерстнева. Скорее всего, он получил жесткое указание от начальства. Может, и сам не знает правды. Но вот руководителям предприятия, видимо, не хотелось бы признаваться в этой продаже. Ведь, строго говоря, «Луноход» – собственность вовсе не завода, а государства, финансировавшего на протяжении многих лет проект. За несчастные 68 тыс. долларов престиж России существенно пострадал. «Чей самоходный аппарат стоит на Луне?» – спросит школьник где-нибудь в Америке или Германии. И получит ответ: «Американский! Правда, был когда-то российским, но из-за своей нищеты русские продали его за бесценок…» А если «Луноход» станет еще и аргументом при разделе лунной территории?
Ну ладно, что упало – то пропало. Хотя знающие адвокаты подсказывают выход: если Генпрокуратура опротестует законность сделки (собственником-то «Лунохода», напомню, завод не был), то суд вполне может принять решение в пользу России. И тогда мы возвращаем американцу уплаченные им деньги с процентами, а «Луноход» переходит в собственность страны, запустившей этот аппарат. Но для такой коллизии нужны заинтересованность и воля больших государственных мужей, а с этим у нас тоже трудности.
ПОЧЕМУ «БУРАН» ГЕРМАНИИ НУЖЕН, А РОССИИ – НЕТ?
Ну ладно, что упало – то пропало. Хотя знающие адвокаты подсказывают выход: если Генпрокуратура опротестует законность сделки (собственником-то «Лунохода», напомню, завод не был), то суд вполне может принять решение в пользу России. И тогда мы возвращаем американцу уплаченные им деньги с процентами, а «Луноход» переходит в собственность страны, запустившей этот аппарат. Но для такой коллизии нужны заинтересованность и воля больших государственных мужей, а с этим у нас тоже трудности.
ПОЧЕМУ «БУРАН» ГЕРМАНИИ НУЖЕН, А РОССИИ – НЕТ?
Несколько месяцев назад в немецком городке Шпайер под звуки российского гимна широко известный в Европе частный Технический музей представил восхищенным зрителям огромный, высотой с 5-этажный дом, уникальный космический корабль многоразового использования «Буран» (заводское обозначение БТС-002). Это не макет, а реальный корабль, который с двумя пилотами на борту совершил 24 полета, правда, не в космосе, а в воздухе при проведении серии испытаний. В кабине тогда находились Игорь Волк и Римантас Станкявичюс. Они изучали поведение необычного летательного аппарата и отрабатывали приземление в автоматическом режиме.
На период испытаний в хвостовой части 002-го были установлены четыре дополнительных турбореактивных двигателя, позволявшие 60-тонной махине взлетать по-самолетному с аэродрома в подмосковном Жуковском. Турбореактивные двигатели – единственное отличие БТС-002 от того «Бурана», который в ноябре 1988-го совершил без космонавтов впечатляющий полет по трассе Земля – космическая орбита – Земля и благополучно приземлился на аэродроме «Юбилейный» в Байконуре. Таким образом, представленный в Германии космолет – уникальный экспонат, тем более что единственный летавший в космос «Буран» был раздавлен в 2002-м при обрушении крыши Монтажно-испытательного корпуса на Байконуре.
Много лет немецкий Технический музей, прилагая огромные усилия, пытался приобрести БТС-002. Вначале Научно-производственное объединение «Молния» отправило космический корабль в качестве экспоната в Сидней. Затем «Буран» перевезли в Бахрейн. Зарубежные бизнесмены, фирмы, участвовавшие в различных проектах, инициировали тяжелые судебные процессы, запутав ситуацию до предела. Из обещанных денег «Молния» получила лишь небольшую часть. С 2003 года в борьбу за «Буран» включились немцы, получившие от «Молнии» документы о покупке БТС-002. Не жалея сил и денег на судебные издержки, представители музея год за годом упорно шли к цели. И выиграли. Немалых средств стоила доставка в Германию фантастической «птички» – сначала по морю, потом по Рейну, затем по суше. Специально для космического корабля музей построил просторный ангар высотой 22 метра. На все про все музей потратил 10 млн. евро. То есть бережливые, умеющие считать каждый цент немцы не пожалели денег на наш «Буран», не посчитали это излишеством, а мы, наплодившие в годы невиданных нефтяных цен десятки миллиардеров, сочли возвращение этого памятника зряшной суетой. Правда, один из сохранившихся стендовых образцов, который использовался в свое время для прочностных испытаний, установлен в столичном парке культуры и отдыха. «Буран» переоборудован в аттракцион. Однако это не идет ни в какое сравнение с музейным комплексом в Шпайере.
По всему миру старые самолеты и ракеты любовно собирают, реставрируют и с гордостью выставляют публике. У нас же все не так. При молчаливом согласии властей (и федеральных, и столичных) минувшей осенью в Москве на бывшей ВДНХ варварски, на глазах посетителей, был уничтожен лайнер ТУ-154, о чем писал и наш журнал. Теперь здесь же, у некогда знаменитого павильона с достижениями отечественной космонавтики, намечается демонтаж легендарной ракеты «Восток» – той самой, из гагаринской серии. Глава Роскосмоса Анатолий Перминов не исключил возможности установки на месте «Востока» перспективной ракеты «Ангара». Но неужели высокопоставленный чиновник не в состоянии оценить значимость этого экспоната? Под невнятные разговоры о реконструкции устаревшей ВДНХ крушим свою историю, заставляя освободившиеся площади шашлычными…
Это и есть – «любить по-русски»?
Автор: Виталий ГОЛОВАЧЕВ
Это и есть – «любить по-русски»?