«Оборонка» держит удар

Вытащить завод из долговой ямы можно. Были бы желание и опыт. Об этом монолог Владимира ФИЛИПЧЕНКО, спасшего в Саратове два крупнейших предприятия ОПК

В наше время спасти предприятие бывает куда сложнее, чем подвести под банкротство и продать на сторону заказчикам. Размеры «откатов» давно известны, дорожки в кабинеты ответственных лиц проторены, а законы вообще как будто специально написаны так, чтобы облегчить рейдерам их промысел. Потому никто точно не скажет, сколько предприятий за полтора десятка лет по этой схеме были объявлены несостоятельными, перепроданы или вообще стерты с лица земли. 

К счастью, в последние годы есть и другие примеры. Появились опытные менеджеры, общественные и правоохранительные структуры, которым небезразлична судьба стратегических и градообразующих предприятий. И практика показывает, что для их спасения бывает достаточно добросовестности арбитражного управляющего и принципиальной позиции структур, которым по долгу службы полагается стоять на страже государственных интересов. Один из таких «спасателей» – наш собеседник. В последние годы он принимал самое прямое участие в спасении двух саратовских заводов – ФГУП «ПО «Корпус» и ГУП «Радиоприборный завод». В первом случае в качестве антикризисного управляющего, а во втором как глава консалтинговой фирмы, разрабатывавшей план спасения предприятия от банкротства, которое казалось неизбежным. 
Итак, слово Владимиру Филипченко.

Спасти нельзя продать 

В этой фразе, как в известном примере из учебника, запятая в корне меняет смысл. И внешний управляющий, приходя на завод, всякий раз должен сделать выбор, в каком месте ее поставить. Я лично считаю, что как раз слово «спасать» определяет суть антикризисного управления. Конечно, активы приходится продавать, но только ради того, чтобы спасти предприятие. 

Именно так было с двумя оборонными заводами. На ФГУП «ПО «Корпус» я пришел в 2002 году в качестве внешнего управляющего, а на ГУП «Радиоприборный завод» управляющим был Евгений Павлович Мурашов, и я с ним работал уже в качестве руководителя сопровождающей консалтинговой фирмы. 

Обе истории похожи как две капли воды. Это два очень важных для города предприятия. На каждом больше тысячи работников. Оба в своей области монополисты и находятся в перечне стратегических. Но с началом реформ попали в долговую яму, не смогли своевременно расплатиться с бюджетом и партнерами, и в итоге арбитражный суд вынес решение о начале процедуры банкротства. 

Нет, арбитражный суд все сделал по букве закона. Для объявления стратегического предприятия банкротом достаточно просроченной задолженности в полмиллиона, а у «Корпуса» долг перевалил за 200 млн. рублей. Но при этом у завода были очень серьезные активы, в том числе земельный участок. Предприятие находится в черте города, 20 гектаров территории – это, конечно, очень серьезный актив. Но зачем отдавать лакомый кусок дяде, если можно самим использовать?

Как известно, в советское время на оборонные заводы денег не жалели. Они строились с размахом, на балансе много чего имели – от клубов, санаториев и детсадов до целых жилых районов. Но в 90-х годах все изменилось, начались неплатежи. Кроме того, производственные мощности к этому времени обветшали, оборудование устарело. В любом случае требовалась адаптация к новым условиям. Нет никакого смысла держать на балансе то, что вам уже никогда не понадобится и к тому же требует средств на свое содержание. 

В рамках внешнего управления мы сделали очень серьезную реструктуризацию завода. Естественно, высвободилась земля, оборудование, помещения. Все это можно было использовать как источник денежных средств для того, чтобы оздоровить основное производство. Тем более что других способов добыть деньги просто не существует, поскольку на счетах банкротов только долги и кредиты банки им не дают. 

Схема финансового оздоровления выглядела так. В объединении «Корпус» создали два открытых акционерных общества. В то время известная корпорация АФК «Система» начала развивать медицинское направление, а «Корпус» в качестве гражданской продукции выпускал наркозо-дыхательную аппаратуру для операционных. Мы это производство вывели в отдельное предприятие ОАО «Витакор», зная, что на него есть покупатель. Кроме того, благодаря оптимизации основного производства высвободилось порядка 35 тыс. кв. метров помещений, много оборудования и разного имущества. На этой базе было создано еще одно предприятие – ОАО «Технопарк». Идея была привлечь сюда малый бизнес. 

В итоге не все получилось, как хотелось. «Витакор», в конце концов, действительно купили, а с «Технопарком» возникли сложности. Мы за него хотели выручить 200 млн. рублей и сразу погасить все долги. Но помещения оказались в ужасном состоянии, и даже на 10 гектаров территории не нашлось охотников. Само собой, мы продавали имущество и землю по рыночной цене. Возможно, потенциальные покупатели ждали, что завод объявят банкротом и начнут раздавать активы за бесценок. 

Но вышло иначе. Поскольку наш план финансового оздоровления получил поддержку Российского космического агентства, правительства Саратовской области, с кредиторами смогли заключить мировое соглашение. За два года, пока продолжалось внешнее управление, удалось восстановить гособоронзаказ, реконструировать производственные мощности, полностью освободить предприятие от социальной сферы. «Корпус» заработал, расплатился со всеми долгами по заработной плате, начал осуществлять текущие налоговые платежи. По завершении процедуры внешнего управления арбитражный суд утвердил мировое соглашение. Предприятие продолжило свое развитие и в итоге было включено в государственный концерн. 

Я недавно встретил директора в правительстве Саратовской области. Так вот он сказал, что по плану 2009 года реализация продукции должна достигнуть миллиарда рублей. Это на порядок превышает объемы производства в год введения внешнего управления и в пять раз больше суммы долга, за который предприятие едва не объявили банкротом. 

Сказано в морг – значит, в морг? 

С «ПО «Корпус», можно сказать, нам повезло. Во-первых, я пришел туда на этапе, когда только начиналась процедура банкротства. Во-вторых, кредиторы оказались сговорчивыми. Правда, налоговая инспекция возражала против мирового соглашения, но она имела только 45% задолженности по реестру кредиторов. Остальные кредиторы готовы были пойти на мировое соглашение, и в итоге арбитражный суд это решение утвердил. 

А на Радиоприборном заводе обязательства перед бюджетом составляли 85% всей задолженности. То есть без согласия налоговой инспекции, голосующей на собрании кредиторов от лица государства, невозможно было принять никакого решения. Мы пришли на завод в 2004 году, когда там уже начался этап конкурсного производства, ушли же в 2007-м, прекратив процедуру банкротства. И за эти три года представитель налоговой ни разу не поддержал наши предложения по выводу предприятия из кризиса.

Если подходить формально, то ничего такого предлагать мы не были обязаны. Ведь что такое конкурсное производство? Это фактически этап ликвидации. Иначе говоря, туши свет, увольняй людей и продавай активы. Кстати, налоговая инспекция даже подавала жалобу на конкурсного управляющего Мурашова за то, что он продолжал производственную деятельность по выполнению гособоронзаказа. Помните анекдот? Больной на носилках вышел из комы и просится в палату, а санитар отвечает: «Нет, доктор сказал в морг – значит, в морг!» 

Но ведь больного, то есть предприятие, можно спасти. Просто там было очень неэффективное внешнее управление, и все производственные показатели только ухудшились. А закон четко определяет временные рамки. Если за полтора года не получилось расплатиться с долгами, то внешнее управление прекращается и начинается конкурсное производство. Но при этом закон позволяет прекратить банкротство предприятия – например, заключив мировое соглашение или погасив долги. 

В общем, мы вместо стандартной ликвидации предложили концепцию финансового оздоровления ГУП «Радиоприборный завод». Начали реорганизацию производства, ввели системы планирования и бюджетирования производственно-финансовой деятельности, добились увеличения объема гособоронзаказа. Выбрали несколько объектов недвижимости, без которых предприятие могло обойтись. В процессе производства они не участвовали, в мобилизационные мощности не входили, так что по бумагам все было чисто. Сделали оценку рыночной стоимости этих объектов, получили добро государственного контрольного финансового органа. По расчетам денег от их продажи должно было хватить, чтобы закрыть все долги. Собираем собрание кредиторов, просим разрешения на сделку, но налоговая голосует против…

Что делать? Идем в суд. Спасибо, он утвердил порядок продажи. Только благодаря этому мы смогли реализовать имущество, расплатиться с кредиторами и спасти завод. В 2009 году у Радиоприборного в планах объем реализации продукции на сумму порядка 650 млн. рублей. И это не просто деньги, а обороноспособность страны. Завод выпускает радиолокационные станции для кораблей Военно-морского флота и пограничников. 
Попутно замечу, что от спасения этих двух предприятий больше всех выиграли главные кредиторы, то есть государство. В процессе вывода из банкротства мы погасили все долги, конкретно в бюджет «ПО «Корпус» и Радиоприборный завод перечислили по 100 с лишним миллионов рублей. Само собой, сегодня предприятия успешно работают, исправно выплачивают заработную плату и все налоги. 

Закон что дышло… 

Я далек от мысли упрекать налоговую инспекцию за то, что она не стремится спасать предприятия от банкротства. Это работа антикризисных управляющих, а у фискальных органов другая обязанность – добиваться погашения долгов перед бюджетом. Добиваться любой ценой и как можно быстрее. Такова природа этой службы. Да и действуют налоговики в соответствии с законом. 

Другое дело, что Закон о банкротстве содержит противоречия, и при этом он достаточно сложный для исполнения. В нем хватает статей, которые можно трактовать по-разному. Скажу больше: в ряде случаев формальное следование букве закона может поставить крест на самых благих намерениях. Да, в этом году в законодательство внесены изменения, но только время покажет, какую роль они сыграют.
Вот, например, по закону конкурсный управляющий обязан провести инвентаризацию, оценить все имущество и утвердить на собрании кредиторов порядок его продажи. Это главный документ в конкурсном производстве. Но смотрите, что получается на практике. Есть огромный завод, где производственные цехи, земля, много оборудования, сырья, готовой продукции и другого имущества. Сама по себе инвентаризация – очень тяжелый процесс. Реально ее на предприятии никогда не делали. Практически все, что фигурирует в бухгалтерских документах, просто переписывается из года в год. Поэтому инвентаризацию приходится делать с нуля. 

Иногда такие чудеса выплывают, что просто диву даешься. Бывает, ползавода вообще не стоит на балансе или, наоборот, по бумагам техника числится, а ее давно отправили в металлолом. Нет регистрации прав на имущество, этим тоже никто не занимался. Право собственности не подтверждено, земля не оформлена…

И вот пока управляющий все это не задокументирует должным образом, он по закону ничего сделать не может. Даже к оценщику не придет, потому что тот сразу спросит: «Это что такое ты принес – чье это имущество, где оно?..» А для того чтобы все оформить, надо пройти очень длинный путь. И на каждом этапе требуется платить. Регистрация вполне официально стоит больших денег, как и услуги аудитора. Так вот налоговая инспекция заявляет: пока вы все не оцените – буквально до гвоздя и гайки, – мы вам порядок продажи имущества утверждать не будем. 

Мы в ответ предлагаем компромисс. Давайте выведем непрофильное имущество, оформим как полагается и продадим. Это будут деньги для нас и для вас, то есть пойдут в погашение долга. Нам отвечают: нет, сначала оцените весь завод, потом продавайте непрофильные активы, а после этого уже занимайтесь оздоровлением. Но ведь это физически невозможно! Потому что если остановить завод и уволить людей, то никакие деньги уже не помогут… И вот мы идем в суд, пытаемся доказывать свою правоту, а нам ставят палки в колеса. Причем формально руководствуются буквой закона.

Спрашивается, где логика?

Когда существовала служба финансового оздоровления, то она была уполномоченным органом. Конечно, бюрократии там хватало, но все-таки для чиновников ФСФО главной задачей были не платежи в бюджет, а восстановление нормальной работы предприятия. Когда эти функции отдали налоговой, то фискальная природа тут же взяла верх. Ведь как рассуждают? Вот висит на предприятии долг 100 млн. Заплатит – хорошо, не заплатит и обанкротится – тоже неплохо. Потому что имущество будет продано и долги опять же погасят. А если не погасят, долги списываются. Ликвидация предприятия – это вообще самый простой способ расчистки балансов. 
Я считаю, должен быть орган, который от лица государства голосует на собрании кредиторов и при этом учитывает все интересы. То есть думает не только о том, как вернуть долги в бюджет, но и как оздоровить завод, сохранить рабочий коллектив и уникальное производство. Закрыть «ПО «Корпус» проще простого, но вот только как без его продукции будут летать «Протоны» и «Союзы»?

Кризис разбудит рейдеров 

Сегодня в экономике тяжелая ситуация, кризис вполне может спровоцировать волну банкротств и рейдерских захватов. Я член антикризисной комиссии областного правительства, где заслушиваются проблемные предприятия, и вижу, что проблемы уже начались даже у тех, кто еще вчера процветал. Вот, например, рассматривали на комиссии ситуацию с ООО «Богородскнефть». В России треть нефти добывается такими мелкими компаниями. У них средняя зарплата была 25 тыс. рублей – в два раза выше, чем по области. Но сегодня все нефтяники, не имеющие своей переработки, попали в тяжелейшую ситуацию. За ноябрь богородцы не продали ни капли нефти; все, что добыли, осталось в цистернах.

Или еще один крупный саратовский завод, который делал оборудование для нефтяников. Пять лет назад он работал на 100-процентной предоплате, то есть сначала деньги получал, а потом клепал свои железки. Никаких тебе банков, никаких кредитов. Два года назад заказчики от предоплаты отказались, деньги стали перечислять только после получения готовой продукции. Тут уже завод начал занимать деньги. Но они прошлой весной отгрузили оборудование, а денег до конца года так и не получили. И сейчас недоимка 12 млн. рублей, налоговая выпускает решение, приставы пришли и арестовали имущество. Директор в банках обивает пороги, но все бесполезно: никто денег не дает. Хотя это не какая-то кроватная фабрика, а солидный, крупный завод.

К чему я это говорю? Считается, что есть два вида рейдерства: жесткий захват с распродажей имущества и закрытием завода и поглощение мелкого производителя более крупным конкурентом. Я полагаю, что мягкому поглощению не всегда надо препятствовать – разумеется, если все происходит в рамках закона, с сохранением производства и трудового коллектива. Во всяком случае, у таких предприятий единственный способ сохраниться – это войти в крупную, вертикально-интегрированную компанию. Наверное, это не самый оптимальный путь, поскольку страдает конкуренция, эффективность управления. Но тут уж, как говорится, не до жиру, а быть бы живу.

ДОСЬЕ «ЭБ»

Владимир Яковлевич ФИЛИПЧЕНКО в советское время работал в «оборонке», инженер-электронщик. Кандидат физико-математических наук. Окончил Саратовский госуниверситет. Лауреат премии Совета Министров СССР 1991 года. 

С 1994 по 1998 год был директором саратовского агентства Федерального управления по делам о несостоятельности и банкротстве. Говорит, что сменил место работы, но не ее философию – до сих пор изучал, почему отказывают приборы, а теперь анализирует, почему не работают заводы. Получил лицензию арбитражного управляющего и работал в этой сфере. Сегодня возглавляет ЗАО «Антикризис-Консалтинг», занимающуюся антикризисным управлением на крупных предприятиях.

НАША СПРАВКА

Государственное унитарное предприятие «Радиоприборный завод» было образовано в 1947 году. Выпускает передвижные радиолокационные станции для постов наблюдения, стационарные радиолокационные станции для береговых постов наблюдения, системы управления ракетным оружием для боевых надводных кораблей и подводных лодок, комплексы средств технического обслуживания.

С 2002 года поставляются навигационные РЛС для судов класса «река – море» «Иртыш-2РМ», соответствующие требованиям Российского морского и речного регистров судоходства. 
Для энергетиков предприятие выпускает диспетчерские щиты, которые осуществляют оперативный контроль функционирования систем энергоснабжения. В ассортименте также одноместные стенды для проверки трех- и однофазных электрических счетчиков.

НАША СПРАВКА

Производственное объединение «Корпус» образовано в Москве в 1934 году как завод точной электромеханики по производству приборов управления зенитным огнем, стрельбой главного калибра и торпедами для эсминцев ВМФ. 

В 1941 году завод был эвакуирован в Саратов. После войны налажен выпуск гироскопических приборов для систем управления баллистических ракет и космических аппаратов. В настоящее время предприятие в рамках гособоронзаказа поставляет комплексы командных приборов для систем управления ракетами различного класса. Объединение является разработчиком и производителем ракетно-космической техники, активным участником таких крупнейших космических проектов, как «Протон», «Союз». «Прогресс», «Марс», «Венера». Сотрудничает с ФГУП «НПЦ АП» (Москва), РКК «Энергия» (Москва), ЦСКБ «Прогресс» (Самара), «Арсенал» (Санкт-Петербург), Заводом имени Хруничева (Москва), ФГУП «НПЦ «Полюс» (Томск) и др.


СОВЕТЫ ОТ ВЛАДИМИРА ФИЛИПЧЕНКО

• Сейчас для руководителя предприятия самое главное – суметь адаптироваться к кризисным условиям, как это было в начале 90-х годов. Кто сможет адаптироваться, тот выживет.

• Для внешних управляющих, которые хотят сохранить оборонное предприятие, очень важно найти союзников. Прежде всего найти поддержку в своей саморегулируемой организации, в органах власти – правительстве, правоохранительных органах. 

• Сегодня представители ФСБ обязательно присутствуют на судебных заседаниях, где слушаются дела стратегических предприятий, и их поддержка очень многим помогла избежать банкротства.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Как видим, антикризисным управляющим на саратовских предприятиях пришлось бороться не только с бесхозяйственностью и убытками, но также и с налоговой инспекцией. Владимир Яковлевич Филипченко уверен, что ее представители действовали из лучших побуждений. Но мы с вами, конечно, знаем, что так бывает далеко не всегда. Сегодня рейдеры активно используют в своих целях как правоохранительные органы, так и коррумпированных чиновников, а банкротство остается одним из самых распространенных способов захвата стратегических предприятий. В этой сфере крутятся большие деньги, и потому велик соблазн поучаствовать в «освоении» финансовых потоков, полученных от распродажи земли и активов.