Валерий Гергиев: у классической музыки сильное прошлое и большое будущее

Директор Мариинского театра Валерий Гергиев в интервью телеканалу RT поделился своей точкой зрения на будущее классической музыки, роль Советского Союза в победе над нацизмом и установление мира на Кавказе.

По оценке журнала Time Вы входите в число самых влиятельных людей планеты: Вы названы одним из двадцати наиболее влиятельных деятелей культуры. Надо полагать, Вы не возражаете против такого титула. А как Вы вообще относитесь к подобным спискам? Как можно оценить влиятельность артиста?

 - Я не думаю, что к подобным спискам стоит относиться с полной серьезностью. Конечно, я не настолько важная персона. Конечно, нет. Но в то же  время в мире культуры существуют лидеры, они неутомимо движутся вперед, и в какой-то момент это становится очевидно для всех. Если публика интересуется тем, что ты делаешь, значит, скорее всего, ты делаешь что-то интересное. Так все устроено. Сейчас я часто выступаю в Нью-Йорке с произведениями Игоря Стравинского, великого русского композитора, добившегося огромной славы в Европе и Америке. Он прожил почти 90 лет. Он говорил про себя, что так и остался русским человеком. Он всегда думал на русском. Еще он говорил, что его язык остался русским. Для музыканта это очень сильные слова. Если посмотреть на великую историю музыки в моей стране, то можно найти для себя много нового. Очень много. Можно без преувеличения сказать, что мы представляем за рубежом нашу Родину. Мы своего рода послы, представляющие богатейшую музыкальную традицию России. 

Первое место в списке наиболее влиятельных деятелей культуры досталось поп-звезде Lady Gaga. Что Вы об этом думаете?

- Многие думают, что сегодняшние поп-исполнители, которые в любое время могут собрать зал из сотен тысяч слушателей, становятся таким образом важнее Моцарта. Мы можем много шутить по этому поводу, но нужно помнить одно: на протяжении последних двухсот, может быть двухсот двадцати лет, жили миллиарды людей, много миллиардов людей, которые не только любили музыку Моцарта, но и никогда не расставались с ней на протяжении всей своей жизни. Большинство этих людей, конечно, уже не с нами.

Cчитаете ли Вы, что сегодня поп-музыка вытесняет классическую музыку? И как Вы считаете, каково в таком случае будущее классической музыки в целом?

- У классической музыки большое будущее, поскольку у нее очень сильное прошлое. А поп-музыка постоянно меняется. Попав на вершину чарта, исполнитель не может там удержаться. Конечно, он может оставаться там некоторое время, и у некоторых даже получается задержаться там надолго. Но большинство не могут удержаться. С гигантами классической музыки такого никогда не происходит.

Как по-Вашему, насколько важна память о Великой Отечественной войне и роли Советского Союза в победе над нацизмом?

 - Это очень важно помнить. В сегодняшней России люди очень серьезно относятся к этому предмету. И я тоже отношусь к нему очень серьезно. Мой отец не только сражался на фронте с самых первых дней войны; он в течение четырех лет после ее окончания не мог вернуться домой из Германии. Для него это было длинной сагой, которая затянулась на восемь или даже девять лет. Мне очень сложно судить, чья роль в этой войне была более важной, а чья — менее. Вместе союзники, конечно, были очень сильны. Поодиночке им, наверное, было бы намного труднее бороться с врагом, с нацистами. Никто тогда не считал немцев плохими, но возникновение нацистского движения, конечно, стало ужасным событием для Европы и для всего мира. Но нельзя и забывать роль Советского Союза. Так называлась моя страна — Советский Союз, и она сыграла свою роль в войне. Впоследствии, особенно после распада СССР, звучало много голосов и мнений, с которыми я никак не могу согласиться. Некоторые утверждали — довольно глупо, как мне кажется — что и нацисты, и СССР сыграли отрицательную роль в той войне. К такому мнению нельзя относиться серьезно. Я не думаю, что найдется серьезный историк, который поддержал бы эту теорию, ведь СССР потерял так много людей — возможно, слишком много. Наверное, часть этих жизней можно было сохранить. Наверное. Но цена победы была настолько огромной, что сегодня нельзя говорить, что нацизм можно было победить и без участия СССР. Я не думаю, что кто-то имеет право так говорить.  

Сегодня звучат критичные заявления о том, что столь масштабное празднование Дня Победы в Москве в этом году неоправданно, особенно если учесть, что экономика сейчас не в лучшем состоянии. Вы согласны?  

- Да, но подумайте, сколько ветеранов смогут ждать еще пять лет, чтобы увидеть, что страна помнит, что они сделали для нее — для страны, для всего мира, для своих детей и внуков. Об этом нужно говорить — честно, открыто и серьезно. Этого многие ждут, и, я уверен, многие отнесутся к этому с уважением.  

Что Вы думаете о возрождении неонацизма, которое мы видим в России и в других восточноевропейских странах?  

- Это недопустимо. Недопустимо. Все люди доброй воли, люди с сильным чувством ответственности должны вместе бороться с этим на всех фронтах и остановить это.  

Вы много раз говорили о необходимости установить мир на Кавказе. Возможно ли достичь этой цели? И что для этого нужно?  

- Достичь ее будет очень сложно из-за ошибок, которые были сделаны двадцать лет назад. Кавказу нужны умные и ответственные политики, лидеры. Двадцать лет назад кавказские националисты выглядели как герои, потому что они твердили все время одно и то же: «Нужно избавиться от русских! Нам не нужны Советы! Мы сами — великая страна и великая культура». Но потом встает куда более сложная задача — построить свою экономику, научиться жить в мире и гармонии — не только внутри своих границ, но и с соседями. Это было очень сложно и болезненно для сотен тысяч людей. С одной стороны, конечно, распад Советского Союза был во многом положительным событием, но в то же время это также был крайне трагичный процесс. На Западе люди не знают, насколько он был трагичным.   

После трагических августовских событий в Южной Осетии Вы провели 21 августа 2008 году концерт в Цхинвале рядом с разрушенным зданием парламента. Что подвигло Вас на этот поступок?    

- Для многих людей на Кавказе это было очень трудное время. Никто не понимал, почему это совпало с открытием Олимпийских игр. Никто не понимал, зачем стрелять в собственный народ. Если ты считаешь эту территорию своей, зачем обстреливать ее? Зачем посылать танки, самолеты, установки «Град»? Зачем нападать на спящих детей и стариков? Правду об этих событиях было очень трудно донести. И, мне кажется, на Западе, 95% или даже 99% людей ничего не поняли. Они увидели только русские танки, и Россию выставили агрессором. Я, в конце концов, не только гражданин России, но и осетин. Но я не поехал туда сражаться с Грузией. У меня много друзей среди грузин. Однако я хотел оказать поддержку тем, у кого погиб кто-то из родных. К сожалению, среди погибших были и дети, и старики. Мне всё это рассказывали люди — я сам говорю по-осетински, и поэтому я мог понять, что происходит, без помощи какой-либо пропагандистской машины. Я просто поговорил с друзьями, с людьми, которых я знаю уже тридцать-сорок лет. Но тогда, в первый раз за много-много лет, российская армия совершила то, что многие потом назвали вторжением; она вошла на территорию другой страны. Они сделали это, чтобы спасти тысячи жителей Цхинвала, которые все еще были живы. Запад не сразу это понял. Правда доходила до людей неделями и даже месяцами. И, мне кажется, многие люди, в конце концов, поняли, что реальная картина отличалась от того, что показывали новостные каналы по всему миру. Мы назвали тот концерт «Реквием». Это не был праздник: праздновать было нечего. Столько людей погибло… Позже кое-кто говорил, что погибших были не тысячи, а только сотни. Но все равно, я не вижу повода праздновать смерть сотен людей. Мне не нравится, когда об этом концерте говорят как о политическом поступке. Это был человеческий поступок.