Дело Артема Савельева: человеческий фактор против бюрократии

Родина, пытавшаяся пристроить в «американский рай» очередного мальчика-сироту, рьяно встает на его защиту.

После того как Артем Савельев вернулся на родную, российскую, землю, громкие заявления по его поводу следуют одно за другим. Главный защитник прав российских детей Павел Астахов пообещал соответствующие санкции агентству, организовавшему усыновление мальчишки столь «неподходящей» мамашей. Детдом в приморском городе Партизанске заявил, что готов забрать мальчика обратно – воспитаем, дескать, сами, без ваших Америк! Но – поскольку дело получилось, как сейчас принято говорить, резонансное, проявить великодушие к Артемке сочли своим долгом представители всех уровней власти, включая главу МИД РФ Сергея Лаврова. Сергей Владимирович предложил устроить мальчика в детский дом, который курирует российское внешнеполитическое ведомство. (Есть, оказывается, и такой в России!). Однако Павел Астахов считает, что Артему правильнее будет подыскать патронатную семью.

После того как выяснилось, что физически мальчик вроде бы в порядке – не бит, не изувечен, из повреждений на теле лишь два, да и то очень старых, шрама, - общество занялось любимым делом – поиском ответов на два традиционно риторических вопроса: что делать? И кто виноват?

Скорее всего, определенные недостатки обнаружатся в работе агентства по усыновлению. Но еще вероятнее – переждав «бурю», оно снова продолжит свою работу. Американская «мать» в глазах российского общества, вероятно, тоже навсегда останется «ехидной», предавшей ребенка. А сам Артем переживет период собственной, невольной, «звездности» и повышенного внимания со стороны разных импозантных тетенек и дяденек, который постепенно сойдет «на нет». Особенно если у общества появится новая «резонансная» тема. И ему очень повезет, если к тому моменту найдется все-таки та самая патронатная семья, в которой мальчик приживется и сможет «зализать» полученные от взрослых раны.

Неужели в ситуации никто не виноват? И никого не накажут за произошедшее? Скорее всего, это будет зависеть от исхода «войны формальностей», которая разгорится сейчас на юридическо-педагогическом уровне. И формально вполне может оказаться, что все стороны выполнили свою работу безупречно. Сотрудники детдома не обманули американскую усыновительницу, потому что мальчик, по медицинским канонам, возможно, и не имел никаких психических отклонений.

Но ведь ни в каком документе не запишешь, что у него за плечами – семь лет жизни в детдоме, бок о бок с малолетними «бродягами», которые сбегают от размеренной жизни, где надо подчиняться старшим. Что все это время у него перед глазами был пример старших пацанов, которые о мерзостях современной жизни могут рассказать гораздо больше, чем по телевизору – о благородстве, великодушии и сострадании. И ни в какой медицинской карте уж точно нет такой графы, в которую можно было бы записать, что восьмилетний Артемка, возможно, вовсе не считает пока большим счастьем жизнь в семье и вовсе не намерен уважать авторитет взрослых. И что все это ему предстоит внушать, объяснять и доказывать.

Россияне, решившиеся на усыновление, знают обо всем этом хотя бы понаслышке. Да и то не всегда могут отважиться на приемного ребенка, если он вырос из младенческого возраста. Американская «мама» вряд ли вообще подозревала о чем-то подобном. Хотя и подписывала бумаги с нужными формулировками.

Незамужняя медсестра из США наверняка предоставила авторитетным комиссиям безупречные документы. Без психических отклонений, уголовного прошлого и вредных привычек, зато с хорошей профессией и достойным материальным уровнем. С формальной точки зрения у чиновников, скорее всего, не нашлось серьезных поводов для отказа. Особенно, если у агентства по усыновлению, устраивавшего судьбу Артема, были налажены с ними хорошие «партнерские» отношения, как это обычно бывает. А американка, вероятно, была уверена, что ребенок за счастье оказаться при маме одарит ее благодарностью и любовью - ведь любят же своих добрых хозяев домашние котята или щенки!

К сожалению, российским детям-сиротам с их "колючими" характерами все чаще приходится несладко даже в совершенно благополучных с формальной точки зрения американских семьях, где есть мать, отец, порой их родные дети. В случае с Артемом речь идет о матери-одиночке. Наверняка перед усыновлением она заполнила сотни анкет, но ни одна из них не ответила на главный вопрос: что не так в психологии этой женщины, если она не имеет собственной семьи и настолько одинока, несмотря на всех своих друзей, что решила усыновить ребенка из далекой России?

Где та мера, которой определяется не формальный уровень коммуникабельности, а умение достучаться до души человека? Тем более – если это ребенок с непростым характером и трудной судьбой? Это вопрос тоже из разряда риторических. И до тех пор, пока на него нет ответа, судьба усыновленных детей остается большой лотереей, «счастливый билет» в которой достается лишь единицам.

Анна Аринина