Почему бизнес-джет сошел с полосы в Шереметьево

Нет, нет, и еще раз нет. Хватит успокаивать! 

Самолет развернуло прямо во время посадки, он на скорости сошел с полосы и врубился прямо в снег, да с такой силой, что сломалось шасси. Вы представляете себе, как надо приложиться, чтобы сломать укрепленный элемент, конструктивно предназначенный выдерживать серьезные нагрузки при каждой посадке? 

Само слово «выкатился», хоть и верно по сути, но и близко не передает произошедшего. Автомобиль, который забыли поставить на ручник, может выкатиться и легонько стукнуться бампером о стену. Ничего страшного же, не так ли?  

Самолет заходит на посадку с огромной скоростью, она различается для разных бортов и условий, но можно смело брать среднее значение в 250 километров в час. Это достаточно быстро. Бизнес-Джет какое-то время скользил по взлетно посадочной полосе, а потом, не успев погасить скорость, просто полностью потерял сцепление с поверхностью. 

Почему это произошло? 

Ответ очевиден — из-за ненадлежащего состояния полосы. Вас не удивляет, что в последнее время из Шереметьево постоянно приходят новости о потере контроля воздушными судами? Выкатывался «Аэрофлот», выкатывался Smart Wings, выкатывался Air Baltic — прямо коллекция «собери их всех». 

Знаете, что самое противное? Каждый раз в такого рода новостях нам пишут, что по факту произошедшего события проверку проводит Московская Прокуратура по надзору за исполнением законов на воздушном и водном транспорте (фух, выговорил). И что? 

Ау! Прокуратура! Где итоги всех ваших проверок? Или это так, чистая формальность? 

Если вы это читаете, то расскажу. Есть такой термин — «глиссирование». Открываем Википедию и читаем определение:  

«Глиссирование — это движение по воде, при котором предмет удерживается на её поверхности только за счёт скоростного напора воды, то есть он скользит по водной глади. При выходе на глиссирование происходит резкое уменьшение сопротивления движению».  

Явление очень полезно для водного транспорта, а вот для воздушного — не очень (может нужно разделить «воздушно-водную» Прокуратуру на две? А то ведь можно и запутаться!). Чтобы самолеты не разлетались по перрону как бильярдные шары по столу, существуют определенные требования к полосе, коэффициенту сцепления и так далее. Чтобы выполнять эти требования, существуют определенные технологии. Раньше была машинка «Аист», более известная под именем «Горыныч». Горыныч катался по полосам и дышал на них огнем, не оставляя шансов ни льду, ни снегу, ни воде. Сейчас это считается не самым прогрессивным способом, используется другая техника, специальные реагенты... 

Только вот читаешь новости, и думаешь — а используется ли?  

Напомню, что после фактической приватизации Шереметьево, его перрон Росавиация сдала в концессию председателю совета директоров аэропорта, миллиардеру Александру Пономаренко, за символическую тысячу рублей в год. С правом повышать тарифы для авиакомпаний.  

По секрету вам скажу, что тариф уже подняли — авиакомпании в ужасе подсчитывают убытки, дополнительный сбор может составлять несколько тысяч долларов с одной посадки борта. Просто ни за что — несколько тысяч долларов. Это у них называется «сбор на модернизацию инфраструктуры». 

Кто там говорил, что миллиардеры во главе аэропорта — это хорошо, ибо у них есть свои деньги, чтобы вкладывать и совершенствовать аэропорт? Ну вот, получите, распишитесь. Ах да — естественно, все эти дополнительные сборы будут переложены на пассажиров. Наслаждайтесь концессией, так сказать. 

Но я отвлекся — современная техника и современные реагенты в таком количестве — это дорого. Не каждый частный инвестор, озабоченный вопросом повышения тарифов, захочет закладывать в свой бюджет дополнительные расходы. Все мы росли на фразе из мультика «И так сойдет», не правда ли? 

Вот — итог. Очередной самолет слетел с полосы, врезался в снег, сломал шасси. В очередной раз повезло — никто не погиб. Радостно хлопаем и, по примеру Прокуратуры, забываем о произошедшем до следующего раза, до следующего грозного пресс-релиза «проводится проверка...». 

Главное, чтобы проверка проводилась не «по факту гибели граждан Российской Федерации».