Один день из жизни президента страны Дмитрия Медведева и предпринимателя Владимира Голубева
5 августа президент страны Дмитрий Анатольевич Медведев проводил в подмосковном Звенигороде очередное совещание по проблемам малого и среднего предпринимательства. Вновь сказал много хороших слов о решающей роли малого и среднего бизнеса в преодолении кризиса и выстраивании новой российской экономики, похвалил булки с повидлом на местном хлебокомбинате и выразил возмущение тем, что, несмотря на принятые законы и распоряжения, предприниматели очень часто не могут найти защиты от многочисленных контролирующих органов. В этот же день и час предприниматель Владимир Голубев ломал голову над тем, как спасти свой гибнущий бизнес. Друг друга Медведев и Голубев не слышат, хотя размышляют и говорят об одном и том же.
Знакомьтесь: Владимир Голубев, типичный представитель малого бизнеса. Из тех сотен тысяч предпринимателей, что зарабатывают свой хлеб не близостью к власти и казенным деньгам, а собственным трудом. Что такое бизнесмен в современной России? Двужильный человек, готовый много вкалывать и мало отдыхать, с упертым характером и железными нервами. Другие просто не выживают в российских условиях, когда любой чиновник, любое лицо в форме и при погонах может «перекрыть кислород», если предприниматель не захотел делиться или просто пришелся не по нраву. У нас надо быть готовым в любой момент потерять все и набраться духу начать все сначала.
Голубев продержался в малом бизнесе 15 лет и говорит, что заслужил стакан бесплатного молока за работу на вредном производстве. В советское время он успел окончить авиационный институт, собирался строить самолеты. Но либеральные реформы поставили жирный крест на российской авиации и на работающих в отрасли инженерах. В начале 90-х он ушел на строительный рынок – занялся поставками и продажей рубероида, цемента и много чего еще. После дефолта российская промышленность получила шанс подняться и отвоевать обратно российский рынок у импортеров. Владимир этот шанс оценил и ушел в легкую промышленность. Сегодня его фирмы «Герда» и «Мишка» работают со швейными фабриками, разбросанными по территории европейской России. Владимир вкладывает капитал в производство детской одежды, в основном зимней. Размещает заказы на фабриках, забирает готовый товар и отгружает на оптовые рынки.
КРУПНЫЙ ОПТ В УЗКОМ «ГОРЛЫШКЕ»
Весной мы встречались у общих знакомых, и он меня поразил заявлением насчет того, что кризис ему лично очень помог. Заставил встряхнуться, подтянуться – оптимизировать бизнес, поднять качество, пересмотреть модельный ряд и отказаться от устаревших фасонов. Он с гордостью рассказывал, что последние куртки и комбинезоны, которые шились уже для будущей зимы, понравились даже жене и дочери. Это самые строгие и придирчивые критики, если они одобрили – значит, все в порядке, модель наверняка пойдет.
Но бизнесмен предполагает, а чиновник располагает. Летом по решению властей был закрыт крупнейший в Восточной Европе Черкизовский оптовый рынок – в просторечье «Черкиза» или «Черкизон». Народу с телеэкрана объяснили, что таким образом собираются бороться с засильем «левого» китайского импорта и с вьетнамскими цеховиками, которые в столичных подвалах тайно шьют поддельный ширпотреб и продают доверчивым гражданам. Легальные поставщики и продавцы пытались доказывать, что они буквально ни за что попали под раздачу, посылали петиции во все инстанции, а в конце июля устроили митинг протеста на Пушкинской площади. Затея ничем не закончилась. Московские и федеральные власти митинг проигнорировали, да и собрались на площади от силы 200–250 торговцев. Похоже, бывшие обитатели «Черкизона» к тому времени уже смирились с потерей рынка и своих денег. Обычно спокойный и невозмутимый, Голубев по этому поводу кипел от негодования.
Мы сидели в офисе, где на столах телефоны и мониторы, а за стеной тюки с зимней одеждой, он ее уже начал вывозить с фабрик. Деньги заплатил, товар забрал, а канал сбыта перекрыт. Владимир призвал на помощь родственников, все с утра стоят на ушах, занимаются обзвоном магазинов, оптовиков и покупателей. Пока мы разговаривали, сам он то и дело отвлекался на переговоры. А я смотрел в компьютерный монитор, где выскакивали свежие новости: «Президент Медведев заявил о недопустимости…»
Здесь же жизнь кипела своим чередом. Уже было понятно, что власти не готовы предложить альтернативы Черкизовскому рынку. То есть разговоры ходят о строительстве крупного оптового рынка по Киевскому шоссе, якобы даже что-то там уже делается, но ждать некогда. Зимняя одежда закупается к сезону уже сейчас. Производители, оптовики, продавцы и покупатели, прибывшие из разных городов и поцеловавшие замок на воротах «Черкизона», лихорадочно пытаются найти друг друга. В лучшем случае они встречаются в Лужниках, на рынке «Москва» в Люблино, в расположенных вдоль МКАДа «Садоводе» и «Эмерале». Но с Черкизовским им не тягаться, через эти узкие «горлышки» крупные оптовые партии товара не пройдут. Значит, все, крах?
ЗДЕСЬ ПЛАТЯТ МЗДУ, А НЕ НАЛОГИ
Начали мы разговор с материала «Сапожник без сапог» в прошлом номере журнала «Экономическая безопасность». Наш эксперт с цифрами на руках доказывал, как отмена пошлин и лишение поддержки отечественных производителей уничтожили нашу легкую промышленность. Владимир пробежал начало и сразу заявил:
– Я согласен: именно российские чиновники уничтожают российскую промышленность. С умыслом или по глупости – судить не берусь. Но таковы факты. И закрытие Черкизовского рынка является звеном этой неумной политики. Нанесли еще один удар – и прежде всего по нашей швейной промышленности.
– Подожди, почему «по нашей»? Всем известно, что на этом рынке было полно контрабанды. Если ее убрать, то российский производитель объективно выиграет.
– Это большое заблуждение. Лично мне и моим швейникам, как российским производителям, китайская контрабанда и местные вьетнамские подпольные цеха не мешали и не мешают. Мы их просто не замечаем, потому что они нам не конкуренты. Вот у меня детский комбинезон, пошитый на фабрике под Смоленском, стоит 1500 рублей. Такой же контрабандный товар, пошитый неизвестно из чего и на коленке, будет продаваться вдвое дешевле. Но покупатель уже наученный, он знает, что к чему, и не станет брать вещь, которая после первого дождя поползет по швам.
– Ну, это же только через месяц выяснится. К тому же можно так подделать товар, что комар носа не подточит.
– Это опять заблуждение. Мой товар тоже подделывали. Бывало, я выкладываю в продажу новую вещь, а через неделю на рынке появляется «подвальный» клон. Но там же все сразу видно – по качеству ткани, по подкладке, по швам. На оптовом рынке работают профессиональные продавцы и покупатели. Их не проведешь. Люди приходят на рынок и спрашивают: «Это российские комбинезоны? Тогда берем!» Потому что знают: в них ребенок проходит сезон и еще младшему брату оставит донашивать.
– Между прочим, весь мир носит китайскую одежду – и не жалуется. Да ты это не хуже меня знаешь.
– Правильно, и я такую одежду с удовольствием надену. Китайский товар, который приходит легально, очень приличного качества. Потому что он пошит на китайских фабриках, по сертифицированным лекалам, из хорошей ткани. На нашем рынке такой товар тоже есть. Но он прошел таможню, с него уплачены пошлины. И поставленный по всем правилам китайский комбинезон будет стоить уже 2500 рублей.
Какой вывод? По мне, так пусть китайцы здесь сколько угодно работают. Их легальный товар все равно дороже нашего, а нелегальный нам не конкурент из-за низкого качества.
– Ты хочешь сказать, что власти должны закрывать глаза на контрабанду?
– Если китайцы и вьетнамцы нарушают закон, работают без сертификатов, не платят налоги в российскую казну и пошлины на таможне, то пусть с ними разбирается милиция и налоговая служба. Знаете, что есть криминал – вот и боритесь с ним. Тем более что за последние 20 лет 20 раз объявляли войну криминалу и коррупции. Мы же взрослые люди и все понимаем: если товар прошел таможню, то мзду заплатили, только она пошла в другой карман…
Но я сейчас хочу сказать о другом. Если у человека болит горло, то его не отправляют в морг, а просто удаляют гланды. Почему должны страдать продавцы, которые торгуют нашим товаром? Почему нас, законопослушных российских бизнесменов и производителей, под предлогом борьбы с контрабандой просто взяли и выбросили с рынка?
ДЕНЬ РАЗОЧАРОВАНИЙ
Тем временем совещание у главы государства идет своим чередом. Там дошло до «голосов с мест». Один из представителей малого бизнеса на своем примере пытается показать президенту и министрам абсурдность ситуации: его хлебобулочное производство Гостехнадзор обкладывает ежегодным оброком в размере 600 тыс. рублей в год, требуя лицензию на работу со взрывчатыми веществами, к которым приравнена мука. Президент возмутился и тут же приказал снизить плату в 10 раз – до 60 тыс. Хотя, если рассудить, и эти деньги по такому поводу отдавать жалко…
Кто-то улыбается, кто-то хмурится после такого сообщения, но ни у кого из присутствующих руководителей государства, ни у президента, ни у журналистов, как, думаю, и у миллионов телезрителей, не возникает сомнений в правдивости этого сюжета. Все, включая Дмитрия Анатольевича, понимают, что именно так и бывает в реальной, а не придуманной российской действительности.
– Если вы законопослушные, то почему не боролись за свои права? Даже на акцию протеста на Пушкинской площади мало кто пришел.
– Да, не пришли. Я был на площади, и этот день стал для меня днем больших разочарований. Мы живем в бесправной стране, но достойны еще худшего. Потому что даже не пытаемся защищать свои права, свой бизнес. На этом рынке работал целый город. Если считать с грузчиками, носильщиками и охранниками, то тысяч 50 наберется. Ну, пусть из них было 10 тыс. русских, они имели свои контейнеры и продавали российский товар. А на митинг пришло 250 человек. Люди принимают любые пинки. Хотя многие потеряли все или почти все!
– Может, им, как пролетариям, нечего терять, кроме своих цепей.
– О чем ты говоришь? Это был прекрасно отлаженный бизнес. Швейные фабрики поставляли товар на оптовый рынок, из Москвы фуры его развозили по всей европейской России. Одежда продавалась на рынках и в магазинах Орла, Воронежа или Уфы, и деньги снова возвращались на Черкизовский, а оттуда – на фабрики. Вот сейчас министры и депутаты жалуются, что банкиры зажимают бюджетные деньги, не доходят они до реального сектора. А наша система без банков и без кредитов работала как часы, несмотря на дефолты и кризисы. И вот вырвали ключевое звено – оптовый рынок, – и цепочка распалась.
– А сколько всего звеньев у этой цепочки?
– Она очень длинная. Это российские фабрики, которые платят налоги в российский бюджет и дают работу российским людям. Это водители автобусов и грузовиков, они везут сырье и развозят готовый товар. Это поставщики тканей, синтепона, фурнитуры, ниток. Это заказчики вроде меня, оптовые продавцы и оптовые покупатели… И за каждым стоят семьи, которые надо кормить, одевать. Мы прикидывали: по России получается 7–8 млн. жителей, по которым ударило закрытие рынка. Все они оказались в ступоре. Они не понимают, как и с кем вести бизнес, как им дальше жить.
– В столице торговцам в качестве альтернативы предложили 10 тыс. свободных мест на других рынках.
– Да я тебя умоляю – какие рынки? Они же все розничные! Ну что, оптовик возьмет 100 мешков товара и пойдет с ними за прилавок? И как туда доберется автобус с покупателями и транспортный КамАЗ из Брянска или Воронежа? Полный бред.
На митинге люди откровенно говорили, что поводом для атаки на Черкизовский стал широкий жест хозяина рынка Тельмана Исмаилова. Он построил семизвездочный отель Mardan Palace в Анталье и устроил шикарную презентацию. Тельман наприглашал туда бомонд – московский и, можно сказать, голливудский. Видел, как Моника Белуччи прогуливала его внучка, а Ричард Гир поздравлял виновника торжества? Писали, что одной только черной икры съели сто кило. Они там хорошо повеселились, а мы теперь здесь кашу расхлебываем. Поскольку кое-кого из наших самых больших руководителей вся эта свистопляска настолько разозлила, что он распорядился снести главный бизнес Исмаилова к чертовой матери. Но на самом деле идет передел денег. Закрывают Черкизовский рынок, который принадлежал известному клану. А вместо него откроется новый, где за порядком будут следить «правильные пацаны».
– А ты уверен, что новый откроется?
– Обязательно откроется. Тут же крутятся огромные деньги. Черкизовский приносил хозяевам в день $1,5–2 млн. Не веришь? Ну, давай считать. Возьмем для примера АСТ – это 26 рядов по 100 торговых точек. Получается 2600 контейнеров, с каждого шло в месяц по $5 тыс. в кассу рынка и хозяину контейнера. А это примерно пятая часть рынка, есть еще Чайка, Грузинский, Щебенка. Там расценки ниже, но в итоге, если все сложить, получается та самая сумма дневной выручки. Разве кто от таких денег откажется?
– Московские власти заявляли, что в столице нового «Черкизона» не будет.
– Да нам какая разница, где построят? Лишь бы было для торговли достаточно места и удобные подъезды, чтобы люди с товаром не парились в пробках. Говорят, новый рынок будет по киевской трассе, возле Хованского кладбища. Там сейчас строители суетятся, вокруг все загородили, милицейскую охрану выставили, никого не подпускают. А покупатели уже стройными рядами выстроились в очередь за контейнерами. И каждый будет выставлен на продажу как минимум за $50 тыс.
– Подожди, а контейнеры с Черкизовского разве нельзя привезти? Тем более у них уже есть хозяева.
– Эти контейнеры и люди в натуре есть, но по бумагам они не существуют. Документов на них нет, поэтому все пойдут под бульдозер и отправятся прямиком во вторчермет.
– Но ведь их же покупали?
– Ну да, и за хорошие деньги. Покупали не «жестянку», которая стоит копейки, а бойкое место на рынке. За это продавцы платили и по $150 тыс., и по $200 тыс. Причем эти контейнеры дважды продавали. В августе 1998 года торговля встала, люди все бросили и ушли, а администрация забрала контейнеры как ничейное имущество. Когда рынок оправился от шока дефолта, оптовики вернулись и снова выложили денежки. А куда, в чей карман они пошли – это вопросы, на которые нет и не будет ответов. На Черкизовский даже милиционерам был вход запрещен, за всем следила своя внутренняя охрана.
– Значит, криминала на рынке действительно хватало?
– Послушай, не швейники, не оптовики и не покупатели такие порядки устанавливали. Мы все платим налоги, спим спокойно. И просто хотим, чтобы нам не ставили палки в колеса, дали спокойно работать, заниматься своим бизнесом. А если власти уберут всякие полукриминальные схемы и лишние звенья, то мы будем только рады. Но ведь все это появилось не само по себе. Схему выстроили в таких кабинетах, что лучше туда не заглядывать. Поэтому максимум, что может измениться, это сменятся персонажи. Не суть, а антураж.
СПАСИБО, ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ!
– А ты не боишься, что твое звено окажется лишним в цепочке «товар – покупатель»?
– Это звено как раз совсем не лишнее. Я являюсь заказчиком и инвестором в одном лице. Придумываю вместе с художником новые модели, заказываю лекала, выбираю фабрики, где могут выполнить заказ, поставляю туда ткани и другие материалы. Финансирую весь процесс, то есть плачу зарплату технологам и швеям. Наконец, забираю товар и доставляю на рынок.
– Но в чем зерно твоего бизнеса? Что следует делать, чтобы добиться успеха?
– Все очень просто. Надо придумать и сделать такую одежду, чтобы тысячи людей ее купили своим детям и потом сказали мне: «Спасибо, Владимир Владимирович, мы тебе очень благодарны».
Конечно, можешь не угадать спрос или, как мы говорим, не попасть в модель. Тогда придется отдавать товар за полцены, только лишь бы купили. Но бизнеса без риска не бывает.
– Наверное, финансовый кризис добавил рисков и головной боли?
– Про кризис кричат банки и корпорации. Набрали кредитов и теперь просят у правительства денег, чтобы долги отдать. Я кредитов в банках никогда не брал, потому что это кабала. Душат процентами и еще требуют откат. Я в случае нужды обращаюсь к знакомым бизнесменам. Они реально помогают, а не пытаются тебя раздеть до нитки.
Конечно, мы видим, что доходы падают, у людей стало меньше денег. Для меня это новый вызов, и на него надо найти ответ. В такой ситуации я должен делать более красивые и более надежные вещи, причем по более доступной цене. Мне кризис добавляет головной боли в том смысле, что заставляет больше думать, искать нестандартные решения.
– Если доходы сокращаются, то люди все равно меньше будут покупать одежды.
– Есть три вещи, на которые люди всегда тратят деньги: продукты, лекарства и товары для детей. Так мне один умный человек сказал, когда я пришел в этот бизнес. И он был абсолютно прав. Да, прибыль будет меньше, к этому надо быть готовым. Но мы это переживем. Важно в любой ситуации сохранить свою нишу – делать одежду не слишком дорогую, но достойного качества. Где-то между Китаем и Италией.
– Но какое может быть качество, если от швейной промышленности мало что осталось – фабрики по всей стране закрываются.
– Кто тебе такое сказал? Мало что от швейной промышленности осталось только в Москве и ближнем Подмосковье. Мы девять лет назад начинали работать в Звенигороде. Там прекрасная была фабрика, шили даже милицейскую форму по заказам МВД. Ее погубил бум жилищного строительства. Место там шикарное, называется Красная Горка. Девелоперы присмотрели район под застройку, и фабрику снесли. Сейчас там самый престижный, самый дорогой район города.
А далеко от Москвы, где земля дешевая и никому не нужна, после дефолта швейная промышленность получила карт-бланш. Рубль обесценился, российская одежда снова стала конкурентоспособной. В провинции много открылось даже не фабрик, а цехов – на 20–30 человек. Вот мы сидим в офисе, здесь тоже при желании можно поставить станки, набрать людей и открыть цех. Конечно, предварительно надо получить разрешение, чтобы санитарным нормам соответствовало. И еще должен быть сертификат, что ты имеешь право заниматься пошивом такой продукции. Но мы заказы размещаем только на тех фабриках, где есть такие сертификаты.
ЗА КИТАЙЦЕВ ЗАСТУПИЛИСЬ, А ЗА РУССКИХ НЕКОМУ
– Ну и что теперь вы будете делать?
– Будем терпеть и работать еще упорнее. Как лошадь из романа «Скотный двор», на которую сыпались все несчастья. Нам ничего не остается, кроме как надеяться на самих себя. Киргизское правительство своих торговцев пристроило на рынке «Эмерал». За китайцев приехал заступаться министр торговли, им дали места на рынке в Люблино. Туда вместе с ними переехал и тот «левый» товар, из-за которого, по официальной версии, закрыли Черкизовский. На первом этаже люблинского рынка уже натуральный Шанхай. А ведь это был торговый центр с кинотеатром, ресторанами и катком, туда люди приходили отдохнуть с детьми. Но чего не сделаешь, если важные люди попросят…
Только о российских предпринимателях никто не вспомнил, никто за них не попросил. Нам власти вместо помощи предложили еще раз упасть и отжаться. То есть смириться с потерями и строить бизнес на новом месте.
– Но время не ждет, надо продавать товар.
– А мы продаем. У нас были и остались точки реализации в Лужниках. Теперь вот наши люди тоже пришли на «Садовод» и в Люблино, сняли торговые места и работают. Правда, цены уже другие. На Черкизовском аренда контейнера в месяц стоила 40 тыс. рублей, а теперь приходится платить 300 тыс. на втором этаже и 400 тыс. на первом. Причем это уже не большой контейнер, а павильончик на 15–20 квадратных метров.
На Черкизовском имелись склады, а в Люблино такой закуток, что нет места для запаса. Продавцы начинают нам звонить, просят срочно подбросить товар. А дорога к рынку с одной полосой движения, постоянные пробки. По-хорошему надо ехать с товаром к шести утра, иначе придется бросать машину на подъезде и нанимать кучу таджиков с тележками, которые тебя натурально разорят.
– Вы грузчиков нанимаете, а за аренду платят продавцы. Так?
– Да какая разница? В итоге за все расплачивается покупатель. Ты прикинь, сколько придется сразу набросить на цену, чтобы отбить такую аренду.
– А почему не работать напрямую с московскими сетевыми магазинами? Отгрузил товар – и все заботы с плеч долой.
– С сетями большие проблемы. Во-первых, надо покупать «входной билет», платить круглую сумму за то, что твой товар выставят. Во-вторых, они предлагают такой договор, который только им выгоден. Товар ты должен поставить день в день, а деньги они не возвращают, оплату постоянно задерживают. Как только это случилось раз, другой, третий, начинаешь думать: зачем я к ним товар повезу, если на оптовом рынке сразу расплатятся? А тут только вовремя не поставил товар, они включают счетчик, начинают накручивать штрафные санкции. В итоге наши швейники, которые пытались работать с сетями, просто оставляют там товар и уходят.
– К тому же говорят, что торговые предприятия задирают цены…
– Если где и накручивают цены, то только не в опте. У меня комбинезон на рынке стоит 1500, а в магазине 2500. Вырвали самое дешевое и простое звено, которое позволяло людям не переплачивать лишние деньги. Я вот думаю: а может, так и было задумано?
– Скажи, что вам мешает напрямую работать с покупателями из регионов, которые сюда приезжают за товаром?
– Мы это делаем. Работаем напрямую с торговыми фирмами – в Екатеринбурге, Белгороде, Уфе. А еще сами занимаемся обзвоном магазинов. Если договариваемся, то они приезжают за одеждой, мы начинаем с ними сотрудничать. Но это все мелочи, опта они не заменят. Он в торговле совершенно необходим. Москва – это один большой базар, перекресток всех торговых путей. Так исторически сложилось.
– Выходит, без оптовой торговли никуда?
– Получается так. И мы будем работать, никуда не денемся.
– Ну, тогда все устроится, все будут счастливы.
– Обязательно. Счастье для российского бизнесмена – это правильно подобранное количество антидепрессантов.
Вот и в зале, где проводил совещание президент, подводят итоги. Звучат все те же речи о необходимости поддержки предпринимательства, о тех больших надеждах, которые на этот класс возлагает государство. Но Станиславский вскричал бы: «Не верю!» Ибо слова и решения, которые оглашаются в очередной раз, почти не имеют отношения к нашему герою. Он в сердцах хлопает крышкой ноутбука и мчится по своим очень трудным делам, в которых власть ему не помощник. А Дмитрий Анатольевич уезжает по своим государственным нуждам. Две прямые эти, будто параллельные, никак не совпадут.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Я побывал в Люблино, куда перебралась большая часть торговцев с «Черкизона». На рынке полным ходом идет передел торговых площадей. Первый этаж, где самые выгодные места, заняли китайцы с огромными баулами. Говорят, они готовы платить за аренду любые деньги, потому что имеют поддержку своих швейных фабрик. На втором этаже снимают павильоны наши продавцы. Тут все строже и скромнее. В центре зала выносят зеркала из павильона, где был магазин женской одежды. Место уже выкуплено, хозяин азербайджанец. Другой гость из той же солнечной республики купил огромный двухэтажный павильон напротив. С наружных стен еще не успели убрать вывески «Боулинг» и «Бильярд», но всем понятно, что катать шары здесь больше не будут.
Люди оправились от шока и пытаются обустраиваться на новом месте. Они потеряли места на Черкизовском рынке, за которые заплатили десятки и даже сотни тысяч долларов. Денег уже не вернуть, а им надо выкупать новые места. Почти все говорят, что пришлось залезть в долги, чтобы найти деньги на новую аренду. И если они оправятся от этого удара, если найдут силы подняться, то я перед такими предпринимателями просто сниму шляпу.
Автор: Василий ЩУРОВ