Выход из пике или вторая волна?

Оптимисты, ссылаясь на нефтяные цены, уверяют, что мы достигли дна кризиса и что вот-вот российская экономика начнет восстанавливаться, вернет утраченные позиции. Пессимисты говорят о второй волне падения, которая накроет реальный сектор из-за неплатежей и накопившихся долгов. Кто прав? Какие тенденции возобладают?

Международное рейтинговое агентство Fitch отмечает улучшение ситуации в экономике России, но считает, что менять прогноз ее рейтинга с негативного на стабильный рано. Аналитики Merrill Lynch настроены стабильно скептически: экономического чуда в России не будет. Переориентация на инновации, о чем так часто говорили власти, так и не произошла, локомотивом российской экономики по-прежнему остается нефть. И даже ее партнер по наполнению федерального бюджета – «Газпром» – ушел с «переднего края». Глава финансового департамента Москвы Владимир Коростылев жалуется: поступления от налога на прибыль снизились от всех столичных плательщиков примерно наполовину, а от «Газпрома» (головной офис находится в Москве) – сразу в пять раз. Из-за чего пришлось срезать инвестиции в дорожное строительство, сокращать строительство школ, детских садов, других объектов инфраструктуры. А ведь столица – наиболее благополучный регион в России.

Впрочем, нефтяные цены на мировом рынке сегодня совсем неплохи: $60–70 за баррель. Еще два-три года назад о таком уровне можно было только мечтать, да и прошлогодние $150 «светили» нам очень недолго – лишь накануне падения в кризис. Зато перед этим вся односторонне убогая отечественная экономика была на подъеме, практически любой, даже самый мелкий, бизнес приносил доход. И даже после дележки с чиновниками и силовиками предпринимателю оставалось не только детишкам на молочишко, но и себе самому на скромный загородный домишко и подержанный джипишко.

Сегодня ситуация иная. В последние дни июня Минэкономразвития обнародовало новый, выдержанный в мрачных тонах прогноз на ближайшую перспективу. Спад экономики в 2009 году достигнет 8,5% (еще весной рассчитывали на минус 6%), перспективы следующего, 2010 года ограничены ростом в скромные 0,1%. И это еще по-божески. Ибо текущая ситуация значительно хуже. Апрельский спад в промышленности составил 16,9%, майский – 17,1%, в июне лучше не стало. Рост зафиксирован лишь в нескольких секторах: в производстве нефтепродуктов – благодаря росту цен, в производстве мяса и мясопродуктов – следствие господдержки и инвестиций предыдущих лет. Еще Росстат зафиксировал увеличение производства чемоданов и сумок из кожи (в мае на 50%), словно россияне сговорились о массовом отъезде из страны. А также увеличение выпуска предметов санитарно-гигиенического назначения, в том числе туалетной бумаги – к чему бы это?

А еще, по данным Росстата, вслед за промышленностью резко упали инвестиции в основной капитал (23,1% в годовом выражении) – более чем на треть превысив ожидания экономистов. Отечественные инвесторы не хотят рисковать, немцы, французы и прочие шведы просто бегут. За неполный год, прошедший с начала кризиса, утечка иностранного капитала из России составила около $150 млрд.

Сколько вылетит в китайскую трубу

В противовес скептикам и маловерам в прошлом месяце государственная компания «Роснефть», совет директоров которой возглавляет «энергетический» вице-премьер Игорь Сечин, отрапортовала о заключении долгосрочного контракта с Китаем на поставку туда 300 млн. тонн нефти на $100 млрд. Из которых $25 млрд. китайцы заплатят сейчас, а остальное – по мере поступления нефти.

Казалось бы, можно петь, плясать и аплодировать. Но прежде давайте произведем нехитрые подсчеты. Итак. $100 млрд. за 300 млн. тонн – получается $333,3 за 1 тонну нефти. Делим еще на 7,3 (количество баррелей в тонне) – получаем цену, по которой мы 20 лет будем продавать нефть Китаю: $45,66 за баррель. Напомню: сегодня мировая цена колеблется у отметки $70 за баррель. По прогнозам большинства аналитиков, еще в процессе выхода мировой экономики из кризиса нефть подорожает примерно до уровня $100 за баррель. Выходит, «Роснефть» будет поставлять ее Китаю за полцены?

Но и это не все. Нефть, которая на четверть нам уже, считай, оплачена, нужно поставить в Китай по трубопроводу Восточная Сибирь – Тихий океан (ВСТО), который еще не построен. Там, если кто не помнит, запланировано ответвление от общей магистрали до китайского Дацина. Эту нефтяную трубу в Китай собирался тянуть еще Михаил Ходорковский, пока его не посадили. Активы «ЮКОСа» перешли к «Роснефти» вместе с обязательствами.

Но вот что любопытно: в конце 90-х планировалось потратить на трубу до Китая $4 млрд. Теперь госкомпания «Транснефть» намерена построить весь ВСТО за $29 млрд. Получается, первый транш китайских платежей за 300 млн. тонн российской нефти уйдет на строительство трубы. Еще и не хватит. Правда, «Транснефть» намерена дотянуть магистраль не только до Дацина, но и до Тихого океана. Но теперь, с учетом заключенного контракта с китайцами, в ближайшие годы участок трубы после «китайского» ответвления будет простаивать – нефти для него не хватит.

И еще одна маленькая деталь: планируя строительство ВСТО, компания «Транснефть» посчитала, при какой продажной цене нефти можно окупить затраты на сооружение гигантской магистрали. Получалось свыше $80 за баррель. Следовательно, подписав контракт с Китаем на продажу ему нефти по $45,66, Россия обрекла себя на убытки – почти по $35 с барреля. Но заплатит их не г-н Сечин и даже не компания «Роснефть», а российский бюджет, то есть налогоплательщики.

Может быть, я чего-то не понимаю, может быть, этого требуют высшие интересы страны. Но тогда пусть мне объяснят. Потому что в прошлом месяце похожую сделку совершил и «Газпром». Он договорился с государственной нефтяной компанией Азербайджана (ГНКАР) о покупке у нее 500 млн. кубометров газа ежегодно. Объемы, конечно, небольшие, но лиха беда начало, заявил на подписании контракта глава «Газпрома» Алексей Миллер. Ибо Азербайджан оставался единственным производителем газа из бывшего СССР, с которым у России до сих пор не было контракта. А Россия давно пытается все экспортные поставки газа из стран СНГ замкнуть на себя.

Заключение нынешнего контракта с ГНКАР ставит «Газпром» в список потенциальных (и, возможно, приоритетных!) покупателей газа второй очереди азербайджанского месторождения Шах-Дениз (проектная мощность – до 16 млрд. кубометров в год, заработает не ранее 2014 года), которое рассматривается Европой как главный источник для наполнения трубопровода «Набукко», альтернативного российским экспортным «голубым» и «южным» потокам. И теперь может получиться, что когда (и если) «Набукко» будет построен, газ для него придется также покупать у нашего «Газпрома». Вот такая готовится для Евросоюза «кузькина мать».

Зато нынешний контракт с Азербайджаном получился убыточным. Алексей Миллер уже заявил, что закупаемые у ГНКАР объемы газа будут поставляться на юг России, а такие же объемы газа, поступающие ныне из центра России, будут перенацелены на Европу. Но Европа уже серьезно снизила закупки российского газа. Поэтому «азербайджанские» объемы, скорее всего, останутся в самой России. Как подсчитал директор East European Gas Analysis Михаил Корчемкин, на каждой тысяче кубометров азербайджанского газа российский бюджет будет терять $65 таможенной прибыли, а сам «Газпром» – около $20 млн. ежегодно.

Что же касается будущих прибылей, на которые мы надеемся, скупая газ у наших друзей – соседей по СНГ, то тут тоже бабушка надвое сказала. Ибо пока наша газовая политика приводит к обратным результатам. Еще несколько лет назад страны Евросоюза с улыбкой воспринимали обещания сделать Россию энергетической сверхдержавой, обладающей «энергетическим оружием». Но после первых двух «газовых войн» с Украиной и одной «газовой стычки» с Белоруссией Европа забеспокоилась. А сегодня там уже лихорадочно ищут замену российским поставкам. В частности, всерьез занялись альтернативной энергетикой – с прицелом в ближайшие годы снизить в топливном балансе долю углеводородов на 15–25%.

В нынешнем году доля российского газа в энергетическом балансе Европы уже снизилась с 25–27% до 16%. Сначала европейцам помогла теплая зима. А в прошлом месяце Польша заключила 20-летний контракт с катарской компанией QatarGas на поставку в 2014–2034 годах сжиженного природного газа (СПГ) в объемах 1 млн. тонн (эквивалент 1,5 млрд. кубометров обычного газа) ежегодно. Сейчас, по данным Международного энергетического агентства (IEA), объем потребления газа в Польше составляет 13,7 млрд. кубометров в год, из них более половины – 7 млрд. – приходится на поставки «Газпрома». Значит, через пять лет зависимость Польши от российского газового монополиста снизится примерно на одну пятую. И этот пример может оказаться заразительным и для других стран.

Кстати, с точки зрения запасов Катар – прямой конкурент России. По данным IEA, на эту маленькую страну приходится 13,8% мировых запасов (26 трлн. кубометров). Правда, пока катарская добыча несопоставима с российской: менее 80 млрд. кубометров против чуть менее 600 млрд. Но за 2008 год добыча газа в Катаре выросла на 21%. Эта страна быстро становится одним из лидеров нового газового рынка, активно занимает новые ниши.

А российский бюджет только на экспортных газовых пошлинах потерял огромные деньги. Всего за первые пять месяцев налогов в стране собрано на 32,3% меньше, чем за пять месяцев 2008 года. Таможенники собрали пошлин на 38,7% меньше, чем год назад. И есть все основания думать, что это только начало…

Почему Россия не Америка

Тем временем правительство Владимира Путина ищет, чем заткнуть бреши уже в бюджете следующего, 2010 года. Состоявшееся в конце июня у премьера бюджетное совещание не внесло ясности даже в базовые параметры – количественные показатели. Минфин не захотел оглашать прогноз доходов – «чтобы не будоражить лоббистов в условиях очень большого сокращения бюджетных расходов». Министерствам и ведомствам приказано искать новые источники доходов и новые резервы сокращения трат.

Минфин заявил о намерении повысить ставку НДПИ на газ, ставки всех видов гос-пошлин, ставки акцизов на алкоголь и табак. Госдума уже рассматривает поправки в Таможенный кодекс, дающий право таможенникам корректировать цену товара на основании «косвенных доказательств» ее недостоверности. Таможня взялась поштучно проверять ввозимые товары, чем сразу парализовала рынок мобильных телефонов. И предложила снизить с нынешних $2 тыс. до $600 сумму, на которую в страну можно ввезти что-нибудь беспошлинно. Если так пойдет, то скоро возвращающихся домой российских туристов начнут шмонать на границе, как в былые советские времена.

Что примечательно: прошли, что называется, считанные дни с момента, когда премьер Владимир Путин обнародовал новую программу антикризисных мер правительства РФ. Но о ней уже практически не вспоминают. Хотя в многостраничном документе заложено немало вполне здравых и прогрессивных идей. «Программа обеспечивает оптимальное сочетание антикризисных мер и долгосрочных проектов, ориентированных на строительство новой, более эффективной экономики. К приоритетам программы следует отнести выполнение социальных обязательств государства перед гражданами, сохранение и развитие промышленного и технологического потенциала, активизацию внутреннего спроса…» – сказано в документе. Там же обещано активизировать действия, повышающие эффективность и конкурентоспособность экономики и ускоряющие ее переход на инновационный тип развития – наращивание человеческого потенциала, модернизация здравоохранения и пенсионной системы, образования и национальной инновационной системы, создание технологических и инфраструктурных заделов на будущее.

Все это потребует денег или иных методов стимулирования, которые в конечном счете тоже примут денежную форму. Но на бюджетном совещании премьер первым делом предложил вообще не начинать новых строительных проектов, основанных на государственном финансировании.

Хотя опыт других стран и других кризисов показывает: тяжелые времена более всего подходят для реализации крупных инфраструктурных проектов с помощью государства. Хорошо известно, например, что Америка стала страной прекрасных автодорог во времена Великой депрессии – на бюджетные средства, по программе занятости безработных.

Глава Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин считает, что и у нас государство должно сейчас реализовывать инфраструктурные проекты завтрашнего дня, в том числе транспортные магистрали. «В том числе скоростное движение по железным дорогам, – говорит глава РСПП. – Это серьезный проект, который предъявит спрос не столько на самих работах по сооружению этих дорог, сколько предъявит спрос в смежных отраслях – стройиндустрии, металлургии и т. д. И тогда
у нас появится программа занятости этих людей – не только в период кризиса, но и на многие годы вперед. К сожалению, мы мало этому уделяем внимания. А я бы считал, какие бы сложности с бюджетом у нас ни были, нельзя отказываться от государственных инфраструктурных проектов, ориентированных на отрасли и на регионы, где проблема безработицы является наиболее чувствительной…»

Но мы не Америка. Хотя по основным показателям Россия сейчас очень похожа на США образца 1949 года: тот же ВВП – $1,5 трлн., то же население – 140 млн. человек. И как раз полвека назад в США начался быстрый и устойчивый экономический рост, причем без прямого участия государства. Которое лишь устанавливало правила игры (причем именно те, которые устраивали бизнес) и затем жестко контролировало их выполнение. С тех пор население США увеличилось в 2,5 раза, а ВВП – вдесятеро.

И другие государства стараются идти в том же фарватере. Знаменательный факт: в нынешнем году Китай купил у американцев Hammer – культовую машину последних десятилетий. Купил и производство, и сам бренд, как бы доказывая всему миру: теперь мы, китайцы, самые крутые.

Американцы ответили: пусть у нас теперь нет Ham-mer, зато есть Google. И действительно, сегодня производство даже очень хороших автомобилей перестало быть эксклюзивным умением развитых стран, как это было
в XX веке. Современные технологии позволяют наладить их качественное производство в любой точке планеты, причем это выгоднее делать в странах с более дешевой рабочей силой. Передовые державы тем временем берутся за какие-нибудь «эксклюзивы нового времени». Исследование американского Фон-да Кауффмана показало, что в эпохи кризисов, рецессий и застоев было образовано большинство наиболее передовых компаний США, многие из которых потом стали крупнейшими. Срединихчислятся Microsoft, Disney, McDonald's, Johnson & John-son, 3M, Adobe, Apple, CNN, Chevron, Exxon Mobil, Gallup, General Electric, Hyatt, IBM, Kraft, Merck ит. д.

На что мы тратим деньги

А что означает кризис для России? Александр Шохин по этому поводу заявил: «Кризис, как известно, – это очищение, катарсис. Он может принести пользу экономике в виде модернизации (и, соответственно, тем ее субъектам, которые предложат инновационные решения). Или государству и чиновникам, которые наберут сейчас активов и будут их потом с выгодой распределять…»

Пока, похоже, мы движемся по второму пути. Хотя президент Дмитрий Медведев учредил специальную комиссию по модернизации экономики, а премьер Владимир Путин недавно пообещал запретить или как минимум ограничить использование устаревших технологий на российских предприятиях. За счет этого по идее российской промышленности удастся повысить качество и конкурентоспособность выпускаемой продукции.

Запрещать предполагается разными путями – в том числе методом внедрения новых технических регламентов. Как это происходит на практике, было продемонстрировано на примере российского молочного рынка, где с января вступил в силу соответствующий федеральный закон. Введенный новый техрегламент на молоко и молочную продукцию призван помочь развитию отечественного животноводства, сократить применение сухого молока, а также снизить на рынке долю фальсифицированной продукции. Но ведущий эксперт Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) Татьяна Рыбалова заявила, что объемы фальсификата «принципиально пока не снизились – в частности потому, что проверять, как соблюдаются техрегламенты, сложно: специальной аппаратуры, которая позволяет контролировать качество молока, пока нет».

Зато небольшую «молочную войну» с Белоруссией мы организовать уже сумели.

Состояние российского высокотехнологичного сектора красноречиво иллюстрирует заявление главнокомандующего Военно-морским флотом РФ адмирала Владимира Высоцкого: командование ВМФ не исключает возможности приобретения военных кораблей за рубежом. То есть отечественная промышленность уже не в состоянии прилично оснастить и вооружить своих военных.

– Сейчас принята антикризисная программа, – говорит бывший министр экономики РФ Андрей Нечаев, ныне президент банка «Российская финансовая корпорация». – И все очень правильно говорят, что мало принять оперативные меры, которые снизили бы остроту кризиса. Чрезвычайно важно, какой Россия выйдет из этого кризиса. Чтобы она стала более конкурентоспособной, чтобы появились хотя бы какие-то зачатки инновационного пути развития. В тексте антикризисной программы все эти слова сказаны. Но когда начинаешь изучать конкретные мероприятия – там, где про деньги, или налоговые льготы, или какие-то административные послабления, то оторопь берет. Я с карандашом в руках читал, причем у меня были дополнительные материалы – благо, лично знаком с разработчиками программ. Так вот, получается, что в рамках этих антикризисных мер на инновации выделен 1 млрд. рублей. Из общей суммы в 4–6 трлн. рублей. Это определяется термином «промили», то есть в тысячу раз меньше…

А вот еще показательный факт. Не так давно специально для помощи инновационному развитию страны российский Внешэкономбанк был преобразован в госкорпорацию развития. Определены приоритеты: поддержка инфраструктуры, рациональное использование природных ресурсов, поддержка малого и среднего бизнеса, поддержка инноваций и экспорта продукции обрабатывающей промышленности. Выделены немалые бюджетные деньги. Но потом поступила команда: срочно заняться Олимпиадой-2014 в Сочи. И теперь «самым крупным кустом» для ВЭБа стали объекты олимпийской стройки – аэропорт, морской порт, горнолыжные комплексы. А инновации подождут.

У нас другие приоритеты. Подсчитано, что за последнее десятилетие Россия получила от экспорта нефти около $1,5 трлн. Но не построила за это время ни одной приличной междугородной автомагистрали – ни одного хайвея. Денег не нашлось даже на полное асфальтирование автотрассы Москва – Владивосток. В июне первый заместитель министра внутренних дел Михаил Суходольский заявил, что на юге России состояние автомобильных дорог «не отвечает требованиям по обеспечению безопасности дорожного движения и создает массу проблем гражданам, направляющимся на отдых».

Зато отстроены Константиновский дворец под Санкт-Петербургом, Красная По-ляна в Сочи, по соседству возводится Лунная Поляна. За огромные деньги во Владивостоке сооружается мост на остров Русский и шикарный комплекс на самом острове, куда через несколько лет на несколько дней приедут главы государств Азиатско-Тихоокеанского региона. А в Екатеринбурге за 1,35 млрд. рублей отреставрировали резиденцию для проведения саммита стран ШОС.

Сравните все эти роскошества с ОДНИМ миллиардом рублей, выделенным на все инновации в рамках антикризисной программы…

В этом свете по-новому смотрится недавнее решение отказаться от «индивидуального» вступления России в ВТО в пользу коллектив-ного вступления еще не созданного Таможенного союза России, Казахстана и Белоруссии.

– Фактически это откладывает реальное присоединение России к ВТО примерно лет на 10, – считает бывший первый замминистра экономического развития РФ, ныне президент Центра стратегических разработок Михаил Дмитриев. – Переговорный процесс придется начинать сначала. В истории нет прецедентов присоединения сложившегося Таможенного союза к ВТО как единой совокупности.

Совершенно очевидна причина, по которой это происходит. Присоединение к ВТО выгодно экспортерам продукции с высокой добавленной стоимостью: обрабатывающей промышленности, производителям машин и оборудования. Но заступиться за эти отрасли немного желающих. Идея присоединения к ВТО в России пока остается сиротой…

«Мы все должны прилагать огромные усилия, чтобы развернуть ржавую машину нашей экономики в сторону инноваций, в сторону технологичных систем», – сказал недавно президент Дмитрий Медведев в ходе общения
с сотрудниками питерской инновационной компании «Транзас».

Очень хочется спросить: где же конкретно у нас заржавело?

Дмитрий МЕДВЕДЕВ, президент России:

– Мы все должны прилагать огромные усилия, чтобы развернуть ржавую машину нашей экономики в сторону инноваций, в сторону технологичных систем.

Андрей НЕЧАЕВ, экс-министр экономики РФ:

– Поддержки малого инновационного бизнеса у нас нет вообще, у нас весь малый бизнес – это торговля. И не только потому, что в малый бизнес идут люди, исключительно склонные к торговле. Просто это единственный малый бизнес, который хоть как-то можно открыть, продравшись через колоссальные бюрократические препоны. А ведь во всем мире малый бизнес как раз наиболее чуткий, наиболее восприимчивый к инновациям сегмент экономики.