Сапожники без сапог

Виталий ГОЛОВАЧЕВ, обозреватель «ЭБ»

Сказать по правде, мне так и не удалось понять, почему наши правительственные чиновники со странным упорством хотят угробить в своей же стране целую отрасль экономики – обувную промышленность. Для удушения отечественных фабрик и заводов используется известный прием: в России создаются неравные условия конкуренции с зарубежными фирмами. Эту линию наши чиновники проводят в последнее время целеустремленно, словно речь идет о прополке вредных сорняков на огороде. Почему?!

Когда огромная страна ест большей частью привозные продукты, речь совершенно справедливо заходит не только об унизительной зависимости, но и об угрозе национальной безопасности. Когда огромная страна лечится преимущественно импортными лекарствами и на чужом медицинском оборудовании, это означает угрозу национальной безопасности. В этом нет преувеличения. Представим на секунду, что в разгар какого-нибудь очередного газового конфликта зарубежные импортеры объявят бойкот российскому потребителю. Страшно? То-то и оно. И при этом линия на осознанное вытеснение с рынка отечественных товаров первой необходимости проводится нашим собственным правительством с упорством, достойным лучшего применения. Вот вам еще один пример – отечественная обувная промышленность. Да-да, есть такая. Вернее, была.

О чем обувщики написали премьеру Путину

Российский союз кожевников и обувщиков в этом году направил отчаянный сигнал SOS премьеру Владимиру Путину в виде открытого письма, в котором, в частности, говорится: «Если мы закроем свои предприятия, то тысячи работников (а 90% среди них – женщины) останутся за воротами, без средств существования в малых и средних городах, где других производств попросту нет». Ответа от Владимира Владимировича обувщики ждут до сих пор.

Год назад наш журнал (№ 6/2008) уже писал о том, в каком тяжелейшем положении оказалась легкая и текстильная промышленность, ставшая жертвой недобросовестной, нечестной конкуренции. Речь шла прежде всего о захлестнувшем страну огромном потоке незаконной и очень дешевой продукции (контрабанда, изделия теневого сектора). Годовой оборот – $30 млрд., что в два с лишним раза больше объема продаж аналогичной легальной российской продукции. В этих условиях принятое несколько лет назад решение широко распахнуть таможенные ворота для импорта, снизив ввозные пошлины на обувь почти на треть, было верхом глупости (если, конечно, наши чиновники не проводят сознательного лоббирования интересов иностранных компаний).

«Знают ли обо всем этом руководители страны?» – заканчивалась прошлогодняя публикация. Острую проблему редакция взяла на контроль. Что же изменилось за 12 месяцев?

К сожалению, ситуация не улучшилась, а еще более обострилась.

– Сегодня абсолютно ясно: непоправимый ущерб предприятиям отрасли нанесло снижение ввозных таможенных пошлин, – подытоживает председатель Российского профсоюза работников текстильной и легкой промышленности Татьяна Ивановна Соснина. – Напомню: в 1990-м обуви в России было произведено 385 млн. пар, а в 2008-м – в семь (!) раз меньше: 55,6 млн. За первые четыре месяца 2009-го (более свежих данных пока нет) выпуск ботинок, туфель, сапожек сократился по сравнению с аналогичным периодом прошлого года еще на 1,6 млн. пар, или на 8,5%. Куда же мы катимся? Между тем импорт продолжает агрессивное наступление. Доля российских производителей на нашем рынке сократилась до 11–12%. Это означает масштабное разрушение российской обувной промышленности, которая переступила порог безопасности. В набат бить надо, а чиновники считают, что поводов для волнений нет…

Да, обувщики у критического рубежа. За ним – реальная перспектива гибели отрасли. Ликвидация предприятий может привести к тому, что не будет обеспечено выполнение даже государственного оборонного заказа для оснащения силовых структур обувью.

Не было счастья, да несчастье помогло

Даже в ельцинские времена, в те самые лихие 90-е, власти предпринимали меры для
спасения отрасли. Хотя в первые годы радикальных реформ произошел стремительный распад экономики. Но затем «наверху» начали понимать: это путь в тупик. В конце 1996-го Министерство промышленности выступило с важной инициативой. Чтобы облегчить реанимацию жизнеспособных обувных предприятий, создать для них справедливые условия конкуренции, были увеличены пошлины на импортную обувь до уровня, когда средний таможенный платеж составлял 45% от контрактной стоимости ввозимых туфель или сапожек. Государство, исправляя свои же ошибки, подставило плечо, и это был абсолютно правильный шаг. Но все же недостаточный для того, чтобы отечественные товаропроизводители увидели свет в окошке.

А дополнительным, может быть, решающим фактором стал августовский финансовый кризис 1998-го. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Курс рубля к доллару упал в разы. Понятно, ввоз из-за рубежа обуви, как и многих других товаров, стал невыгодным. И импортерам ничего не оставалось, как быстро организовывать выпуск аналогичной продукции в России. Началась покупка и аренда российских фабрик и заводов, размещение заказов. Процесс реанимации был запущен. С каждым годом увеличивалось производство обуви, заменившей импорт и пользующейся спросом у населения.

Но золотой век длился недолго. Уже через три года эффект девальвации рубля оказался в основном исчерпанным. Вновь стало выгоднее ввозить обувь, например, из Китая. А для получения большей прибыли импортеры решили пролоббировать снижение российских таможенных пошлин. Удивительно, как быстро удалось реализовать эту идею. В 2001-м пошлины были резко уменьшены: средний таможенный платеж составлял уже не 45, а 25–28%. Профильный бизнес стал стремительно перемещаться из нашей страны
в Китай.

Отлично оснащенные фабрики брошены

– Многие российские обувные предприятия, оснащенные отличным оборудованием, оказались просто брошенными без заказов или были проданы, перепрофилированы, – вспоминает Александра Григорьевна Андрунакиевич, генеральный директор Российского союза кожевников и обувщиков. – Для трудовых коллективов опять, как и в первой половине 90-х, настали тяжелые времена. Ладно бы пошли на дно неэффективные производства. Но ведь погибали перспективные, обладающие завидным потенциалом предприятия. Это было самым обидным и трагичным. Для примера напомню печальную судьбу тольяттинской обувной фабрики «Лидер». Она была построена в 1987-м. На фабрике использовали итальянскую технологию и высокоэффективное оборудование. Выпускавшаяся кожаная обувь – 2 млн. пар в год – пользовалась спросом во многих регионах страны. Производство было рентабельным, качество продукции – отменным. Казалось бы, все хорошо. Но когда началась экспансия импортеров в Китай, это российское передовое предприятие обанкротили, оборудование распродали. Фабрика прекратила свое существование.

Действительно, как-то попалась мне на глаза реклама: в здании бывшей тольяттинской фабрики «Лидер» продают прицепы и полуприцепы. Подобная печальная участь постигла и ряд других производств…

Удар был сокрушительным. Однако, по словам гендиректора Союза кожевников и обувщиков, многие обувщики выдержали его. Это были те, кто сумел подняться, нарастить мускулы в благоприятные для бизнеса 1998–2001 годы, кто работал по-настоящему, с полной отдачей. Думая о завтрашнем дне, они брали в банках не такие уж дешевые кредиты, экономили на зарплате, вкладывая деньги в покупку новейшей техники. Модернизировали предприятия, развивались, создавали новые цеха. Существовавшая тогда таможенная пошлина не препятствовала импорту, который в свою очередь увеличивался опережающими темпами. Разумеется, конкуренция на российском рынке становилась все более жесткой. Но это было, наверное, не так уж и плохо.

«К 2003 году мы переоснастили наши предприятия современным оборудованием, освоили самые передовые технологии, – говорится в открытом письме обувщиков Владимиру Путину. – Многие из нас восстановили производство на простаивавших с постсоветских времен фабриках. Мы начали развитие собственных, российских брендов. Продолжали развитие в условиях неравной ценовой конкуренции, неконтролируемого роста «черного» и «серого» импорта…».

Словом, многое преодолели. Лишь люди сильные духом, упорные, целеустремленные могли участвовать в этой жесткой борьбе за свое место на рынке. Они не хотели верить скептикам, считавшим, что все напрасно, что чиновники не дадут работать спокойно и продолжат давить обувной бизнес по причинам, о которых можно только догадываться. «Да не будет этого, здесь нет логики; зачем власти создавать себе дополнительные проблемы, зачем ей десятки тысяч новых безработных, зачем, наконец, подрывать значимый сектор экономики?» – отвечали скептикам те, кто относил себя к здравомыслящим предпринимателям. Но, как выяснилось, они жестоко ошиблись.

Удар, еще удар!

Всего-то через четыре года после первого снижения ввозных пошлин чиновники нанесли еще один нокаутирующий удар по отечественным товаропроизводителям. В конце 2005-го, несмотря на аргументированные возражения не только обувщиков, но и руководителей ряда крупных регионов и даже на первом этапе Министерства промышленности и энергетики, правительство приняло постановление о новом уменьшении пошлин – на этот раз средний таможенный платеж сократился до 15–17%. Готовила предложение Межведомственная комиссия по защитным (ничего себе защита!) мерам во внешней торговле. А постановление правительства подписал премьер Михаил Фрадков. Новый порядок был временным, и обувщики надеялись, что негативные последствия заставят Кабинет министров исправить допущенную серьезную ошибку. Однако в 2007-м правительство с подачи тех же чиновников временные пошлины сделало постоянными.

– Вновь началось снижение темпов, – продолжает тему Татьяна Соснина. – Усилился отток инвестиций. А главное, бизнесу был дан отчетливый сигнал: государство намерено (не на словах, конечно, а на деле) не поддерживать собственное производство, а стимулировать импорт.

Между прочим, российский бюджет от этого теряет немалые деньги. Расчеты показывают: при импорте 50 млн. пар обуви с кожаным верхом поступления в казну составят 10,27 млрд. рублей. А если вместо этого будет выпущено дополнительно столько же аналогичной продукции на российских предприятиях, госбюджет получит в виде налогов 11,57 млрд., то есть на
1,3 млрд. больше. Впрочем, кроме прибыли, есть и такие важные нюансы, как занятость тысяч людей, развитие и модернизация отрасли.

– Татьяна Ивановна, почему же в таком случае наши высокопоставленные управленцы действуют во вред собственной экономике? Может, кто-то из чиновников не бескорыстно лоббирует интересы импортеров?

– Доказанных фактов у меня нет, значит, эту версию я не могу обсуждать. Хотя, конечно, трудно все списать на глупость и халатность. Скажу о другом. Очень удивляет механизм принятия столь важных решений. Руководители предприятий не понимают, почему в условиях кризиса судьба целой отрасли, от которой напрямую зависит социальная ситуация во многих малых и средних городах, доверена министерским чиновникам среднего звена – начальникам отделов и их заместителям, которые входят в состав рабочей группы комиссии правительства России. Они готовят документы, в аналитических записках формулируют позицию, приводя аргументы за и против. То есть стоят у истоков.

– Так что же, по-вашему, от министра ничего не зависит? И от главы кабинета? Они что, не вникая, подмахивают правительственные постановления?

– Конечно, зависит. Руководитель ведомства не может не понимать, пойдет ли принимаемое решение на пользу отечественному товаропроизводителю или нет. Но часто на первое место выступают не интересы российских предприятий и целых отраслей промышленности, а некие политические моменты. Скажем, для вступления в ВТО от нас требовали снижения импортных пошлин – значит, соответствующая установка давалась сотрудникам министерства, готовящим документы по таможенной политике. Или, допустим, министр является сторонником ультралиберальной экономической школы. Значит, будет выступать за максимальное снижение пошлин. И все-таки руководитель отрасли определяет лишь общее направление. А конкретные предложения готовят «внизу». К сожалению, объективная картина, альтернативные расчеты до верхних этажей управления просто не доходят.

– Но можно привести эти расчеты, выступая, например, при обсуждении проекта официального документа…

– На заседание рабочей группы в Министерстве экономического развития, где решался вопрос о новом снижении ввозных пошлин, производителей даже не пригласили.

(Услышав такое от Татьяны Сосниной, я, честно говоря, опешил: как же так, при принятии столь важного для отрасли решения обувщикам даже не дали слова? Впрочем, это было не последнее потрясение.)

– Министерские эксперты часто ссылаются на Национальный обувной союз (НОБС), который активно ратует за снижение пошлин, утверждая, что это будет способствовать добровольному выходу из тени импортеров…

– А вам не сказали, кого представляет эта организация? Многих вводит в заблуждение слово «национальный» в названии НОБС. На самом деле этот союз представляет интересы в основном московских импортеров, которые привозят обувь прежде всего из Китая. В прессе иногда называют НОБС Китайским национальным обувным союзом. Понятно, о чьих интересах он заботится.

Теперь о «добровольном выходе из тени импортеров». Утверждение это, как показала практика, является несостоятельным. Объем теневого импорта, если и снижается, то только благодаря усилению работы правоохранительных органов. Независимые исследования это подтвердили. И потребительские цены не снижаются при уменьшении пошлин, а растут. Анализ свидетельствует: цены вообще не связаны с уровнем ввозных пошлин.

– Как бы то ни было, конкуренция необходима экономике…

– Это аксиома. И от импорта обуви никто не предлагает отказываться. Скажу больше: на нашем рынке есть ниши, например модная женская обувь, где импорт совершенно необходим. И вообще, без конкуренции зачахнет любая отрасль. Вопрос лишь в том, чтобы создавались равные условия для всех участников рынка. А у нас отечественные производители оказались в худшем положении.

– Почему?

– Основной поток импорта (до 80%) идет из Китая. А там для производителей создан режим максимального благоприятствования. Например, уменьшены процентные ставки по кредитам, снижены цены на сырье, энергоносители… Нашим бы предприятиям такие условия! Особо подчеркну: ввозные пошлины на обувь в Китае значительно, в несколько раз выше, чем у нас. Китай цивилизованно защищает свой рынок, в отличие от России.

– Однако и российский таможенный барьер в виде 15–17-процентой пошлины тоже представляется не таким уж низким…

– Нет, это, образно говоря, обман зрения. Давайте обратимся к абсолютным цифрам. Для начала скажу, что контрактная цена существенно ниже потребительской, то есть той, по которой отпускают товар в магазине. Если, допустим, зарубежная обувь продается у нас за 30–40 евро (в переводе на европейскую валюту), то пошлина составит всего 1,8–2 евро, то есть от 5 до 6%. Ничтожная сумма для импортеров. Выходит, так называемый таможенный барьер и не защищает, и не стимулирует российского производителя. В результате объемы поступления импорта у нас резко возросли – с 67 млн. пар в 2005 году до 285 млн. в 2008-м. То есть в четыре с лишним раза. Зарубежные компании богатеют, а в России набирают силу негативные тенденции.

Наши ботинки не хуже европейских

– Не потому ли, что качество нашей обуви значительно хуже зарубежной?

– Это не так. Сегодня в России выпускается немало вполне добротной, высококачественной продукции. Например, мужские ботинки (не буду называть фирму, чтобы не упрекнули в рекламе) успешно конкурируют на мировом рынке с западноевропейскими образцами. Кстати, эта обувь получила в свое время премию «Бренд года». Или возьмем нашу детскую обувь. Очень хорошая. Не случайно она почти вытеснила из России импортную. Между прочим, на экспорт из России уходит ежегодно 7 млн. пар обуви, половина – в Евросоюз. Это ли не убедительный аргумент? Словом, мы научились делать, пусть и в кооперации с зарубежными поставщиками, весьма приличные вещи. Конечно, надо признать, что не во всех сегментах, да и цена порой высоковата, но начало положено.

А что касается, например, китайского импорта, то в этом потоке немало изделий невысокого качества. Некоторая летняя обувь и сезона не выдерживает. В ходе проверок эксперты делают в три раза больше замечаний по импорту, чем по отечественной продукции.

Так что проблемы обувной отрасли связаны отнюдь не с качеством ботинок или сапожек, а с ошибочной таможенно-промышленной политикой родного правительства. Не хочу кликать беду, но она неминуемо придет, если в сжатые сроки не вернемся к прежним ввозным пошлинам, действовавшим в 2002–2005 годах. Они тоже не такие комфортные для российских производителей по сравнению с теми, которые были утверждены в 1996-м, но все же позволяют развиваться нашим предприятиям. И при этом – что важно отметить – сохраняется жесткий, подстегивающий всех накал конкуренции.

Из России – со сверхприбылями

Уже после нашей беседы мне передали любопытные материалы из Союза обувщиков. Эксперты попытались ответить на вопрос, какую прибыль получают в России зарубежные поставщики. В прошлом году в нашу страну завезли обуви, судя по контрактам, на $2,9 млрд. Эту обувь продали за $10 млрд. Таким образом, свыше $7 млрд. – это добавленная стоимость. Обычно дополнительные затраты (таможенная очистка, транспорт, аренда магазинов, расходы на реализацию) составляют 100% от контрактной стоимости. Если так, то доходы зарубежных фирм превысили $4 млрд. Огромная сумма. С каждой пары 150% навара. За рубежом такое и представить невозможно. Анализ показал следующее: в основе повышения цен на обувь лежит не увеличение затрат импортеров, а вполне понятное желание компаний за счет населения получать сверхприбыли. Тем более с помощью российского правительства.

Не знаю, убедят ли приведенные цифры министров Алексея Кудрина, Эльвиру Набиуллину, Виктора Христенко, от которых во многом зависит таможенная политика, или, защищая честь мундира, они будут отстаивать прежние решения. Но в любом случае в ситуацию должны вмешаться руководители страны. Времени не осталось. Слишком тяжелыми окажутся последствия допущенных ошибок, если не исправить их в предельно сжатые сроки.