Дедовщина у летчиков-«академиков». Что же тогда творится у простых представителей военной науки?

Уже не первое десятилетие в российской армии продолжает существовать дедовщина, порой превосходящая по жестокости и цинизму беспредел уголовников в заключении.

И государство не знает, как с этой дедовщиной справиться. А, может быть, оно в лице своих генералов и не очень старается её одолеть? В СССР в добрежневские времена в Красной – Советской армии никакой дедовщины не было. «Дедами» или «старичками» тогда называли просто старослужащих последнего года службы. А новобранцев «салагами».

Это искажённое слово «салака» – мелкая порода рыб, перекинувшееся с флота на сухопутные войска. А вот в позднем СССР, то есть в государстве, деградирующем вместе со штатскими и военными руководителями, дедовщина расцвела. Но до убийств дело ещё не доходило.

«Демократия» не устранила дедовщину в армии, а принесла ещё большую свободу «дедам» в их беспределе. Дело в том, что с падением ответственности командиров в разлагающейся армии они стали «лениться» служить, в том числе и поддерживать лично дисциплину во вверенных им частях и подразделениях.

А чтобы порядок был, они стали наводить его любой ценой, то есть чужими руками. То есть руками «дедов», которым они делали поблажки за кулачное наведение такого порядка.

Америку эти офицеры не открыли, а просто переняли ту систему, которая всегда существовала в СССР в лагерях для уголовников: там уголовники в угоду начальству принуждали «работяг», иначе «бытовиков» или «мужиков», то есть заключённых, осуждённых на умеренные сроки за бытовые преступления, выполнять и перевыполнять планы на производстве в лагерях.

Такому же давлению подвергались и «политические», которых при Сталине держали вместе с уголовниками.

Бригадирами или «буграми» там были лагерные уголовные «авторитеты», которым самим позволялось не работать, иметь много неофициальных поблажек, и они палкой подгоняли слабых и строптивых зеков, чтобы «вкалывали».

При этом они отбирали у «мужиков» и «политических» буквально всё, что могло им понравиться: пищу, посылки, вещи и т. д. А начальство на это не реагировало. Пресечены такие «порядки» были после XX съезда КПСС, и только для «политических», которых собрали в особых лагерях.

Короче, благодаря умышленному попустительству офицеров в армии прежние, просто уважавшиеся «салагами» «деды» превратились в тех же лагерных «бугров», а прислуживающие им подонки – в типичных лагерных «шестёрок» в погонах.

В результате в армию не хотелось идти не из-за естественных трудностей службы и потери времени для учёбы и просто мирного труда, а из-за оправданного опасения или быть искалеченным, или даже убитым.

Причём начальство вплоть до высшего, на уровне генералитета, блюдя «честь мундира», нагло отрицало факты дедовщины и препятствовало их выявлению.

Вот и теперь произошёл скандал не в какой-то части где-нибудь в стороне даже от самого мелкого городишки, а в самой Военно-Воздушной академии им. Жуковского.

Три уголовника в курсантской форме избивали других курсантов, отбирая у них деньги. При этом они отбирали у них и те деньги, которые ребята получали, сдавая – вроде бы добровольно – кровь.

Хотя мы видели пару дней тому назад, как в связи с терактами в московском метро добровольно сдавали кровь (хотя было сказано, что крови в медицинских центрах вполне хватает с избытком) поголовно целые подразделения милиции по предложению начальства, то есть по предложению, от которого нельзя было отказаться.

А эти «академики» сдавали кровь обычно, как платные доноры. И эту кровь в денежном выражении выпивали тут же три академических вампира!

Странно, конечно, что остальные курсанты, будущие защитники неба Родины, не могли пустить им самим кровь из носа. Увы, это результат привитой в нашем обществе разобщённости.

Никто не посмел предложить товарищам сообща намять этим трём извергам бока, пусть даже они были сильные и дерзкие. Недаром украинцы говорят, что «гуртом и батьку легче бить».

Министр обороны Сердюков велел разобраться с этим преступлением в «альма матер» лётчиков. Наверное, только потому, что это имело место в такой знаменитой академии, эти возмутительные факты дошли до министра.

Роберт Крамолин