БРИК теряет букву Р

Россия страдает от кризиса гораздо больше всех стран БРИК. А ведь прошлой осенью экономисты вслед за министром финансов Кудриным повторяли, что она останется «тихой гаванью», куда будут заходить корабли международных инвесторов, чтобы переждать бурю. Как же так получилось, что ошиблись все эксперты и аналитики, отслеживающие ситуацию на рынках? Или они твердили заведомую ложь? Почему экономика страны, имевшая до кризиса огромный потенциал роста, вдруг разом обвалилась? На все эти вопросы имеется ответ в духе старой русской поговорки: «Если ноги спотыкаются, виновата голова». 

К экономическому кризису Россия оказалась (а точнее, казалась) готовой едва ли не лучше всех стран мира. Среднегодовой рост ВВП в первой половине 2008 года достиг 8%. Из стран БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай) быстрее росли лишь экономики Китая и Индии. Тогда в моде была теория decoupling: она утверждала, что рост самых динамичных развивающихся экономик не зависит от США и будет продолжаться, несмотря на нарастающий ипотечный кризис за океаном. Продвигали эту теорию преимущественно экономисты глобальных инвестиционных банков – Goldman Sachs, Merrill Lynch, Credit Suisse.

В предкризисном 2007 году Россия гордилась огромным бюджетным профицитом и положительным текущим сальдо, она была неуязвимой и с точки зрения величины внешнего долга – всего 18% ВВП. Ну, разве что несколько портила общую благостную картину нарастающая зависимость российских банков от внешнего финансирования. Зато сильным аргументом в пользу устойчивости экономики был относительно малый размер ее финансового сектора – минимальное отношение банковских активов к ВВП.

Из всего этого следует, что предкризисный запас прочности был достаточно велик. Устойчивый двойной профицит (бюджета и текущего счета операций), рост золотовалютных резервов до 37% ВВП – все это позволяло говорить о России как об одной из самых привлекательных стран для инвесторов. Но ни почти $600 млрд. международных резервов, ни бюджетный профицит в 6–8% ВВП не защитили страну, а лишь слегка самортизировали кризисный шок. Почему так получилось?

Куда что делось?

Чтобы понять это, нужно посмотреть на то, как устроена российская денежная система. Доля кредита по отношению к ВВП в нашей стране в три-четыре раза ниже нормы. А это значит, что российские предприятия не получают кредитных ресурсов и вынуждены использовать разные доморощенные способы вроде вексельных кредитов, бартера или крайне дорогих займов отдельных банков, которые дают деньги реальному сектору. При этом еще и Центробанк зажимает наличную денежную массу, чтобы она не вырвалась на валютный рынок и не привела к девальвации рубля. Поскольку дешевого кредита нет, доходы снижаются и потребительский спрос падает, зато растут издержки. Пытаясь компенсировать потери, производители повышают отпускные цены, то есть происходит инфляция издержек.

Судя по всему, российские финансовые власти просто не допускали, что такое может случиться. Все последние годы они боролись только с монетарной инфляцией, считая дефицит денег единственным способом сдерживания цен. Однако в рыночной экономике существует определенный уровень денежной массы и кредита. И если он выше – возникает монетарная инфляция, если ниже – инфляция издержек. Именно последняя сегодня наносит наиболее болезненный удар по экономике. Финансовые власти пытаются бороться с инфляцией издержек чисто монетарными методами – сжимая денежную массу. И тем самым они еще более усугубляют ситуацию в экономике.

Стоит напомнить, что во время кризиса 1998 года Центробанк начал печатать деньги и расширенная денежная масса выросла в несколько раз и при этом инфляция падала, потому что производство росло и конкуренция заставляла производителей бороться за покупателя. Это была блестящая работа председателя ЦБ Виктора Геращенко, который понимал, что такое денежная масса и что значит для экономики доступ к кредитам в состоянии кризиса. Но это понимание, к сожалению, начисто утрачено нынешним руководством Центробанка.

Не хочу платить – и точка

Вспомним, как ЦБ боролся со стремлением субъектов экономики покупать доллары. Этот процесс вызывал девальвацию рубля, курс которого и так стремительно падал. Чтобы отбить у банков и предприятий охоту к валютным активам, Центробанк уменьшил количество рублей на рынке. Логика проста: поскольку денег будет меньше, то те, у кого скопились доллары, вынуждены будут их продавать, чтобы получить рубли. В итоге российские деньги перестанут обесцениваться или даже курс пойдет вверх. Но ведь доллары скапливаются у весьма ограниченного круга игроков, а рубли нужны всем. Поэтому, проводя такую политику, ЦБ неминуемо должен был уничтожить часть экономики, которой необходимы рубли для проведения платежей, уплаты налогов, выплаты заработной платы и хозяйственной деятельности. Так оно и получилось.

При этом возникает эффект домино. То есть производство сворачивается, растут долги по зарплате, не выплачиваются налоги, образуется дыра в дефицитных региональных бюджетах. И все издержки, которые Центробанк создает у предприятий, перекладываются на плечи потребителей. То есть искусственно созданный кризис ликвидности неминуемо вызовет новый всплеск инфляции. Если, конечно, предприятия просто не обанкротятся, выгнав на улицу всех своих работников.

Эксперты называют то, что происходит сегодня, новым кризисом неплатежей. Один такой кризис Россия уже пережила в первой половине 90-х годов, и вот сейчас история повторяется. Причем на сей раз проблема может обрести даже более угрожающие масштабы. Нарастают массовые сокращения сотрудников. И снижение макроэкономического показателя роста инфляции, ради которого все это делалось, ничего не дает людям, которые потеряли зарплату и деньги на покупку товаров первой необходимости, продолжающих расти в цене. А на горизонте уже маячит еще одна волна кризиса – просроченных банковских долгов.

Неплатежи в такой ситуации – не просто неспособность погасить задолженности. К сожалению, зачастую предприятия используют это как предлог для того, чтобы не платить деловым партнерам. Порой даже не предпринимается никаких попыток обсудить рассрочку долга, его реструктуризацию, хотя бы просто принести извинения. Другая сторона той же медали – невыполнение компаниями обязательств перед сотрудниками. Согласно данным социологических опросов, 60% потерявших работу граждан были вынуждены по требованию руководителей написать заявление об увольнении по собственному желанию. Причем меньше половины россиян (47%) получили в момент увольнения причитающиеся выплаты. Тех, кто получил выходное пособие в виде заработной платы за два месяца, набралось только 24%. Еще хуже дела обстоят с записями в трудовых книжках: только 18% были уволены по инициативе работодателя в связи с сокращением численности работников организации.

В ближайшее время, по мнению экспертов, напряжение на рынке труда будет нарастать. Безработица идет волнами, и следующий пик ожидается, когда в конце года подойдет период перезаключения контрактов. А на лето традиционно пришелся спад экономической активности. И на сезонную безработицу наложилась еще и системная.

Рубль в бивалютной корзине

Рост российской экономики происходил не только за счет большой экспортной выручки, но и благодаря быстро развивавшемуся кредитованию, считает главный экономист «Тройки Диалог» Евгений Гавриленков. Отечественные банки очень активно привлекали деньги за рубежом, чтобы удовлетворить спрос на кредиты внутри страны. В итоге внешний корпоративный долг рос гораздо быстрее, чем экономика, и появились явные признаки ее перегрева. Кроме того, на волне потребительского бума население также брало много кредитов на покупку автомобилей и других товаров длительного пользования.

Впрочем, похожие тенденции были и в других странах: раздувание благосостояния в мире происходило за счет заимствований. Во многих государствах, в том числе в США и странах Евросоюза, отношение долга населения к ВВП выросло беспредельно. Растущее кредитование реального сектора создает избыточные производственные мощности для удовлетворения спроса населения, подпитывающегося заемными деньгами банков. Уровень задолженности домохозяйств растет быстрее, чем их доходы. Но пока ставки снижаются, они могут брать новые кредиты для покрытия старых, оставляя себе денег на потребление. Однако это не может продолжаться бесконечно. Когда финансовый пузырь лопается, реальный сектор и граждане уже не имеют возможности погасить старые долги.

В этой ситуации банки, которые подпитывали экономику в период активного роста, прекращают кредитование и начинают действовать как насосы, выкачивая деньги из обескровленного производства. Избыточные производственные мощности остаются незагруженными, начинаются увольнения работников и снижения зарплат. А если еще и Центральный банк, борясь с инфляцией, останавливает печатный станок и прекращается приток нефтедолларов из-за падения мировых цен на сырье, то рецессия в промышленности принимает катастрофические масштабы. В итоге производство может упасть не на 17%, как это было у нас в первой половине года, а на все 50% и более – ровно на столько, сколько стоит избыточное потребление, вызванное избыточным кредитованием. И выясняется, что экономическое благополучие было фальшивым – раздутым за счет зарубежных заемных денег и нефтедолларов. Как говорят в известных кругах, вместо денег одни понты...

Сейчас нефть на мировом рынке снова подорожала до $65–70 за баррель. И многие эксперты именно этот фактор ставят во главу угла, пересматривая свои прогнозы в сторону роста. Но все не так просто. Весенний рост цен на нефть сопровождался укреплением рубля приблизительно на 11% по сравнению с уровнем начала февраля, когда курс достигал 41 рубля за единицу бивалютной корзины. С этой точки зрения наши шансы на возобновление экономического роста были бы больше, если бы рубль не укреплялся и цены на нефть оставались в пределах $40–50 за баррель, считает Евгений Гавриленков. Ведь сегодня возможности для возобновления роста отечественного производства за счет замещения импорта стали менее реальными. Поэтому, чтобы не допустить дальнейшего укрепления национальной валюты, Центробанк в последние недели даже начал снова активно накапливать золотовалютные резервы. В начале июня их объем вырос почти на 100 млрд. – до $410 млрд.

Однако эта политика имеет серьезные минусы. Изымая сверхприбыли экспортеров для пополнения резервов, ЦБ вынужден проводить жесткую курсовую политику, привязав рубль к бивалютной корзине. Но невозможно поддерживать стабильность национальной валюты и одновременно проводить либеральную монетарную политику, сняв ограничения на свободное перемещение капитала. Как следствие, у регулятора не было и нет независимой кредитно-денежной политики. Фактически ЦБ не устанавливает процентные ставки на рынке, поскольку условия кредитования
в России определяются движением капитала, которое в свою очередь зависит от нефтяных цен и поведения игроков на финансовом рынке. А в условиях кризиса отсутствие возможности у ЦБ воздействовать на ставки банковского рынка усугубляет ситуацию. Реальный сектор так и не получает кредитования и, соответственно, не приходится ждать восстановления производства и внутреннего спроса. А на одном росте мировых цен на энергоносители экономика не восстановится, потому что вся она пока что не вмещается в «трубу».

Диагноз – некомпетентное управление

Международные инвестиционные фонды постепенно возвращаются на рынки стран БРИК. Как пишет The Financial Times, в первую очередь это объясняется опережающим ростом ВВП в развивающихся странах по сравнению с экономиками развитых стран. Темпы роста «локомотивов» мировой экономики – Китая и Индии – по итогам года прогнозируются экспертами на уровне 7,5 и 5,8% соответственно. Другая причина возвращения инвесторов на рынки акций БРИК, по мнению экспертов, заключается в том, что в этих странах меньше риск, связанный с так называемыми токсичными активами, то есть с безнадежными корпоративными долгами.

Приток капитала на фондовые рынки стран БРИК начал нарастать еще в марте, тогда же мировые инвесторы начали скупать акции и других развивающихся стран. За три месяца объем инвестиций в Китай достиг $6,5 млрд., в Бразилию – $5 млрд., в Индию – около $2 млрд. Россия в этой четверке является аутсайдером: в страну пришло зарубежных инвестиций на $1,4 млрд.

Китай вызывает повышенный интерес у инвесторов еще с ноября, когда правительство страны объявило о беспрецедентных антикризисных мерах на сумму более $580 млрд. Это создало у инвесторов представление о Китае как о лидере по преодолению глобального экономического спада, а затем привело к «ралли» на многих рынках emerging markets. По подсчетам экономистов, чистый приток капитала на фондовый рынок с ноября 2008 года по сегодняшний день достиг $8 млрд., что составляет почти половину из $17 млрд., направленных на рынки стран БРИК.

В последнее время финансовые потоки частично переместились от Китая к Бразилии. После того как инвестиционные менеджеры обратили внимание на богатые природные ресурсы, латиноамериканские фонды увеличили лимиты инвестиций в страну. Все больше привлекает капиталы Индия, поскольку рост ее экономики поддерживается высоким потребительским спросом внутри страны.

Но, несмотря на нынешний рост рынков акций развивающихся стран, фондовые аналитики считают, что пик «догоняющего» роста emerging markets после осеннего обвала миновал и больших прибылей сейчас покупка акций не принесет. Тем не менее доля стран БРИК в общемировом объеме портфельных инвестиций (вложений в акции компаний на рынке) продолжит расти, считают зарубежные эксперты. Потому что напечатанные в рамках антикризисных мер доллары никуда не исчезли и их нужно куда-то вкладывать, чтобы получать прибыль. Поэтому инвесторы в любом случае вынуждены нести свои деньги «туда, где растет».

К сожалению, России не суждено стать этим «полем чудес» для иностранных инвесторов. Во-первых, потому что отечественный ВВП снижается, производство стремительно падает. На этом фоне рост российского фондового рынка как минимум вызывает вопросы. Такая биржевая игра может привлечь только спекулянтов, готовых рисковать заемными деньгами, а не портфельных инвесторов, вкладывающих свои собственные средства. Во-вторых, благополучие российской экономики прямо зависит от цен на энергоносители, а они сегодня колеблются, что весьма рискованно для инвестиций. Наконец, в-третьих, международные инвесторы уже поставили диагноз главной причине российских проблем: некомпетентное управление. Причем это касается не только бизнеса, но и государственных кадров управления экономикой страны и ее финансовой системой. И это неадекватное управление особенно ясно проявилось во время кризиса. Такой диагноз фактически ставит крест на привлекательности России, сюда приходят разве что биржевые спекулянты. Так что ожидать большого притока капитала в страну не стоит и после кризиса. Если только полностью сменится руководство финансово-экономического блока…

А пока наше будущее мировым экспертам представляется все более мрачным. Вслед за Международным валютным фондом свои прогнозы для России ухудшил и Всемирный банк, который теперь ожидает падения ВВП по итогам года на 7,5%. Напомним, что рабочий прогноз Минэкономразвития предусматривает спад 8,5%. При этом итогом 1-го квартала, по данным Росстата, стало падение экономики на 9,8% по сравнению с аналогичным периодом 2008 года.