Попали под раздачу

Олег ГЛАДУНОВ, финансовый аналитик

«Кредитный бум всегда заканчивается финансовым кризисом», – гласит экономический закон. Вопрос лишь в том, случится это раньше – в результате добровольного отказа от кредитной экспансии или позже – в форме окончательного крушения всей денежной системы. Закон сформулировал еще в 1949 году экономист Людвиг фон Мизес. Это один из отцов-основателей теории монетаризма, которой так увлекаются представители российской финансовой элиты. Как видим, увлекаться и понимать – не одно и то же.

Все последние годы российские банки и компании смело брали кредиты не только на развитие производства, но и на выплату налогов и зарплат, пользуясь тем, что можно было легко рефинансировать их за счет новых займов. И даже под более низкую ставку процента. Причем источником кредитных денег в российской экономике были в основном иностранные инвестиции. Свыше 70% межбанковского рынка составляли зарубежные средства. Но с началом кризиса время дешевых денег на Западе кончилось, и российские банки свернули кредитование реального сектора. Сначала предприятиям стало нечем обслуживать свои обязательства по кредитам, потом перестало хватать денег на развитие, и, наконец, сегодня они остались без оборотных средств. А это означает снижение доходов бюджета, невыплаты зарплат и массовые увольнения работников. Поэтому банковский кризис – это только вершина айсберга.

В ожидании «ссудного дня»

Российское правительство продолжает закачивать деньги в финансовую систему, надеясь на то, что рано или поздно банкиры все же начнут кредитовать предприятия реального сектора. Но эти надежды никак не хотят сбываться и «ссудный день» для российских предприятий не наступает. В условиях финансового кризиса банкиры перестали доверять не только предприятиям, но и самим себе. Несмотря на все денежные вливания, до сих пор не удалось оживить даже рынок межбанковского кредитования.

Пока Центробанк расширял границы «коридора» к бивалютной корзине, антикризисные деньги уходили на валютный рынок, оказывая дополнительное давление на рубль. А когда власти попытались взять под контроль денежные потоки, банки стали играть на рынке не напрямую, а через подставные компании, якобы выделяя им кредиты. Их вовсе не смущало, что, играя на понижении рубля, они фактически добивают российскую валюту. Деньги не знают национальности, тем более когда границы открыты. В феврале Центробанк встал на защиту верхней границы бивалютной корзины в 41 рубль и сказал: «Ни шагу назад!». Только после этого антикризисные деньги ручейком потекли на рынок акций. Индексы РТС и ММВБ стали неожиданно, и даже не в ногу с мировыми площадками, ставить свои маленькие рекорды роста. Но вряд ли спекулятивные деньги смогут поднять фондовые индексы даже вполовину былой величины – они приходят и уходят. Игроки «фиксируют прибыль» в строгом соответствии с периодами налоговых выплат и сроками возвращения беззалоговых кредитов ЦБ.

В итоге Банк России понял, что не в коня корм, и снизил лимиты по беззалоговым аукционам с прежних 300 до 2 млрд. рублей. Он установил ежедневные лимиты по операциям РЕПО, которые тоже упали до рекордно низких величин. В результате этих усилий денежная база экономики с начала года сократилась на 1 трлн. рублей, но инфляция, несмотря на это, продолжает расти ускоренными темпами – 4,5% за первые два месяца года. И это только официальный, чисто макроэкономический показатель, которым пользуются российские финансовые власти и который отражает соотношение ВВП к условному году. А если взять показатель инфляции, который используют во всем мире, – индекс потребительских цен (PPI), – то он давно перешагнул за 25%. Индекс цен производителей (CPI) в последние недели также стал расти опережающими темпами за счет инфляции издержек. Нынешнее соотношение денежной массы к российскому валовому продукту – менее 20% – не оставляет реальному сектору шансов на получение финансовых ресурсов.

Но самое главное не в этом. Как пояснил мне один из ведущих российских и мировых экономистов директор Института экономики РАН Руслан Гринберг, даже если сегодня предприятия получат деньги Центробанка, то это приведет не к развитию производства, а лишь к росту цен и новому витку инфляции. Потому что в условиях монополизированного рынка для многих руководителей предприятий гораздо проще сократить производство и выиграть на повышении нормы прибыли.

По словам Гринберга, если бы российская экономика была диверсифицирована, а не ориентирована на экспорт энергоресурсов, то можно было бы действовать как другие страны – понижая ставку рефинансирования, давая деньги экономике и стимулируя спрос. Но Россия не совсем подходит под общие рыночные мерки: у нас в потреблении высокая доля импортных товаров, которые растут в цене, и очень мощное монопольное ценообразование. Поэтому фактор издержек в повышении инфляции играет большую роль, чем фактор спроса. Единственный выход в такой ситуации – точечно субсидировать процентную ставку, но не всему кругу производителей, а выбирая приоритеты. Например, если ставка составляет 15%, то государство может взять на себя 10% для предприятий приоритетных отраслей.

Ну а по большому счету мы обречены ждать, когда начнется подъем в экономиках США, Евросоюза и Китая, от которых зависит российский экспорт. В годы сырьевых сверхдоходов российские власти не проводили осмысленную промышленную политику, не финансировали инфраструктурные проекты, которыми можно было бы попытаться заменить внешний спрос (как это сейчас делается, например, в Китае). Вот потому мы и находимся в зависимости от того, как развивается кризисная ситуация в других странах, и в первую очередь в США. Да и не мы одни, ведь Америка потребляет до 40% мирового ВВП. Впрочем, Руслан Гринберг верит в команду Обамы и прогнозирует, что уже осенью за океаном начнется устойчивое оживление конъюнктуры – так ему интуиция подсказывает.

Но многие считают, что первым из кризиса все-таки выйдет Китай. Этот «азиатский тигр» стал сильнее «американского бизона» хотя бы потому, что он его практически содержит на 1,5 трлн. своих валютных резервов. Сегодня Китай может служить примером эффективного использования государственных антикризисных средств. Сумма кредитов, выданных китайскими банками предприятиям и гражданам, в январе 2009 года выросла вдвое – до 1,62 трлн. юаней ($237,1 млрд.). По данным китайского Центробанка, сумма кредитов, выданных банками за один месяц, составила 30% от общего объема кредитов, выданных в течение всего 2008 года. Так банки выполняют план Госсовета КНР по стимулированию экономики. И недавно опубликованные значения индекса экономической активности показали уверенный рост. Это говорит о том, что китайскому правительству на деле удалось оказать поддержку бизнесу. А так как львиная доля китайского производства ориентирована на экспорт в США, то они начнут активно способствовать развитию спроса в американской экономике. И станут делать это по-китайски, то есть весьма эффективно, вытесняя американские товары с американского рынка.

Вот вам лишнее доказательство преимущества мобилизационной модели экономики, от которой мы отказались ради сомнительных благ западного либерализма.

Капиталисты всех стран, разоряйтесь

Трезвомыслящий банкир – не тот, кто предвидит опасность и старательно ее избегает, а тот, кто в случае кризиса поступает как все. То есть разоряется по всем правилам и вместе со своими собратьями. Это сказал еще в начале ХХ века экономист, теорию которого так не любят наши финансовые власти, – Джон Мейнард Кейнс. Сегодня его пророческие слова сбываются.

Если западные рынки капитала для нас будут закрыты, а давление на рубль продолжится, то объем просроченных кредитов российских банков может достичь $88 млрд., или 15% от общего размера корпоративных кредитов. Такой прогноз сделала главный экономист Альфа-Банка Наталия Орлова. По ее оценкам, в этом году российским компаниям предстоит выплатить по кредитам $220 млрд. Из которых 4,4 трлн. ($120 млрд.) в рублях и 40 млрд. в долларах – долги российским банкам. То есть выплаты по внешнему долгу равны 60 млрд. в долларовом эквиваленте.

По данным российской банковской отчетности за февраль, у семи из десяти крупнейших банков (Альфа-Банк, ВТБ, Газпромбанк, Промсвязьбанк, Райффайзенбанк, Россельхозбанк, Юникредит банк) объем плохих долгов увеличился на 41,2%, до 164,2 млрд. рублей. Лидером по росту просроченной задолженности стал Газпромбанк – 213% за месяц, а объем его просроченных кредитов – 26,4 млрд. рублей. Как вам такие астрономические цифры? Но это еще не все: совокупный кредитный портфель этих семи банков уменьшился в феврале на 3,1%, до 6,3 трлн. рублей, и продолжает сокращаться. Так чем же они собираются компенсировать свои потери – игрой на бирже? Говорят, среди участников фондового рынка за последний месяц банки заметно потеснили инвестиционные компании. Но объемы кредитования продолжают сокращаться даже у самых агрессивных игроков. Банки пытаются заместить потери от кредитов активным привлечением средств во вклады. Но это вряд ли реально. Свободных денег, которые можно было бы «ссудить» банкирам, у предприятий нет (читай выше), а под матрацами у населения средствам, достаточным для вывода банковской системы из кризиса, просто не поместиться.

В результате Центробанк ожидает появления отрицательного капитала у более сотни банков. Снижение качества кредитных портфелей – главная угроза стабильности финансовой системы в нынешнем году. Банки терпят убытки из-за роста невозвратов, что негативно сказывается на размере их собственных средств. Общий размер просроченной задолженности на начало года составлял 3,8%, а к концу года, по прогнозам вице-премьера Алексея Кудрина, он может вырасти до 10%.

Впрочем, в отношении просроченной задолженности есть и более пессимистичные прогнозы. Например, аналитики «Интерфакс-ЦЭА» считают, что уже сейчас фактический уровень просрочки в банковской системе составляет около 10% и к началу 2010 года она может увеличиться до 20%. А в докладе аналитиков компании «Ренессанс Капитал» говорится, что размер просрочки по кредитам юрлицам достигнет 40%, по частным займам – 50%. Причина такого расхождения с официальными прогнозами в том, что банки научились прятать просроченную задолженность, используя различные схемы. Такие, например, как реструктуризация кредитов или их пролонгация.

Рост объема просроченных долгов означает, что и затраты банков на компенсацию потерь должны увеличиться соответственно. По подсчетам правительственных экспертов, если говорить о 30 крупнейших банках, их резервы должны вырасти до 883 млрд. рублей. А если не учитывать Сбербанк, ВТБ и Россельхозбанк, то 27 остальных банков должны зарезервировать 351 млрд. рублей для сохранения своей устойчивости. Но сейчас на рынке нет инвесторов, которые смогут предоставить такие деньги, потому об этом обязано позаботиться государство. По информации правительства, на так называемую докапитализацию госбанков планируется направить 300 млрд. рублей из средств федерального бюджета, а из Фонда национального благосостояния выделят еще 255 млрд. рублей на субординированные кредиты частным банкам. Эти расчеты правительства, повторяю, исходят из просрочки на уровне 10%. А если она вырастет до 40%, как прогнозируют эксперты, то на ее покрытие понадобится свыше 3 трлн. рублей и такие деньги вряд ли найдет даже правительство. Время нефтедолларового рая закончилось, сегодня бюджет уже дефицитный.

В общем, ситуация гораздо опаснее 1998 года, когда волна дефолта смыла с карты всего дюжину банков. Напомню, что сейчас в распоряжении Агентства по страхованию 100 млрд. рублей страхового фонда, а вклады граждан составляют порядка 6 трлн. рублей. Может, поэтому публичные заявления представителей власти о том, что «все будет хорошо», следующие чуть ли не ежедневно по всем телеканалам, так похожи на заклинания?

Вместо славословия

Финансовый кризис подвел черту под либеральной моделью экономического развития, которой Россия следовала последние 20 лет. Результаты просто удручают. Оказалось, что страна, которая в советское время была предельно самодостаточной, сегодня практически полностью зависит от мировой конъюнктуры. Благодаря кризису мы вдруг вспомнили, что более половины продуктов первой необходимости, в том числе такие как молоко, сахар, мясо, у нас импортного происхождения. Что 80% лекарств мы покупаем за границей, а остальные на 90% изготавливаются из импортных ингредиентов. Что большая часть машиностроительной техники тоже приходит из-за рубежа. Что покупаем мы китайскую и турецкую одежду… И вместе с оборудованием и товарами мы импортируем инфляцию, с которой просто невозможно бороться. Получается, на нефтедоллары, которые текли рекой все эти годы, мы так ничего и не построили? Подождите, а как же инновационные технологии, на которые делало упор правительство в последние годы?

Напомним: для создания собственной индустрии венчурного инвестирования в 2007 году была образована государственная Российская венчурная компания (РВК), в уставный капитал которой из федерального бюджета перечислено 30 млрд. рублей. В ее задачи входило развитие новых инновационных компаний, поощрение и совершенствование связи науки, образования и инновационного бизнеса, а также продвижение создаваемых в России новых технологий и технологических продуктов на международный рынок. Однако в марте 2009 года Генеральная прокуратура опубликовала результаты проверки деятельности РВК. Установлено, что средства, перечисленные в венчурные фонды, расходовались неэффективно. В 2007–2008 годах было сформировано шесть закрытых паевых инвестиционных фондов, в которые внесено 8,5 млрд. рублей (4,1 млрд. внесла РВК). Почти половина этих организаций образована совместно с иностранными юридическими лицами. Государство не получило от этих проектов ни прибыли, ни инноваций.

В ряде случаев денежные средства, предназначенные для развития инновационной экономики России, перечислялись в США на счета зарегистрированных там компаний. При этом уставный капитал некоторых из них был минимален, а в одной на момент проверки работал лишь один человек. Выявлен факт перечисления средств российской компании, собственник которой умер до обязательной перерегистрации и постановки на учет предприятия в налоговой инспекции.

В связи с отсутствием должного контроля со стороны Минэкономразвития деятельность компании свелась к перечислению средств РВК в банки. На их депозитах было размещено 85% ее уставного капитала. Получая стабильный доход (за 2008 год – более 2,5 млрд. рублей) и имея возможность самостоятельно распоряжаться прибылью, РВК не была заинтересована в иной деятельности. Фактические расходы на собственные нужды работников компании за год составили 107 млн. рублей, с фондом оплаты труда в 36 млн. рублей при штатной численности в 35 человек. Для сравнения: на обеспечение деятельности школ-интернатов по всей России в 2007 году из федерального бюджета было выделено 99 млн. рублей. В 2008 году было запланировано увеличение расходов компании на свое содержание до 290 млн. рублей, что вдвое превышает расходы Роснауки на реализацию Федеральной целевой программы «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2007–2012 годы».

Доход генерального директора РВК за 2007–2008 годы, по данным Генпрокуратуры, составил более 8 млн. рублей. Сумма вознаграждения входящих в состав совета директоров компании иностранных граждан Игаля Эрлиха (Израиль), Эско Ахо (Финляндия), а также владельца «Независимой газеты» Константина Ремчукова за два года превысила 16 млн. рублей.

Кроме того, в ходе проверки выяснилось, что уставный капитал компании сформирован за счет бюджетных средств путем размещения дополнительных обыкновенных акций, цена которых была выше их номинальной стоимости. Казна при этом не досчиталась 1,78 млрд. рублей, а доля государства в компании на эту сумму не увеличена.

По мнению Генпрокуратуры, сложившаяся ситуация стала возможной из-за недостаточного контроля со стороны Минэкономразвития. Мало того, должностные лица ведомства сами, в нарушение законодательства, неоднократно обращались с письмами об оплате услуг, связанных с проведением ими различных мероприятий – так называемых круглых столов и выездов в США. На эти цели компания «РВК» щедро выделяла деньги.

В общем, как говорят в таких случаях, без комментариев. Как спрашивать за целевое использование кредитов и субсидий с частных банков, если государственные структуры так поступают с бюджетными деньгами?

СЛОВО ЭКСПЕРТАМ

Помогут ли банковской системе антикризисные деньги правительства?

Александр МУРЫЧЕВ, первый исполнительный вице-президент РСПП, председатель совета Ассоциации региональных банков России:

– В прошлом году на антикризисную поддержку российское правительство затратило около $250 млрд. – почти столько же потратили США. Это очень много для такой небольшой экономики, как наша. При этом Сбербанк, которому государством были выделены такие деньги, какие не снились ни одному западному банку, выплачивает каждому члену правления по 1 млн. евро за успешную работу в 2008 году. Хотя он, как лидер банковского рынка страны, в кризисной ситуации мог бы быть скромнее с дивидендами. Если 23 члена правления одного из главных получателей государственных денег поступятся частью своих доходов, то это станет примером для частного рынка. Ведь кризис только начинается и никто не знает его дна.

В последнее время позиция госструктур в отношении банковских учреждений и контроль за их деятельностью стали ужесточаться, но с этим регуляторы явно запоздали. Хотя, конечно, лучше поздно, чем никогда. Сейчас идет разговор о выделении новых государственных денег в рамках антикризисной программы. Однако представители бизнеса заявляют, что прежняя государственная помощь до них пока так и не дошла, «живых» денег практически никто не видел. Проблема в недостаточной детальной проработке механизма поддержки, отсутствии системных мер.

По моему мнению, антикризисные бюджетные средства нужно в первую очередь направить не в крупнейшие государственные и частные банки, а в экономику – в виде гарантий по кредитам. Тогда можно избежать коррупции – деньги легко отследить. Это обеспечит спрос в экономике, а банки получат возможность заработать на кредитовании. Ситуация будет только усугубляться, если не появится мотивированного спроса. Его стимулирование – основная задача государства на данном этапе.

Михаил ХАЗИН, президент компании экспертного консультирования «Неокон»:

– Ни для кого не секрет, что банки используют государственную помощь для игры на валютном рынке. Думаю, это касается всех банков, которые получают государственные деньги. И новая государственная помощь пойдет туда же. Как только банковская система наберет достаточное количество рублей, она попробует проверить на прочность Центральный банк. Пока ему удается удерживать стоимость бивалютной корзины на уровне 41 рубля, но, думаю, к концу апреля эта граница может не устоять. Банки играют на понижение рубля, ведь более выгодного бизнеса для них просто нет. И это основная проблема финансового рынка в России. Чтобы ситуацию переломить, нужно радикально менять всю экономическую политику, к чему наши власти, судя по всему, пока не готовы. А в рамках существующей политики навести порядок можно лишь неэкономическими мерами, но это повлияет на отношение иностранных инвесторов.

А разговоры о необходимости кредитования предприятий реального сектора экономики сильно запоздали. Последние восемь лет само правительство не развивало кредитование предприятий реального сектора, и даже напротив – разрушало систему рублевого кредитования. Поэтому государственные гарантии предприятиям вряд ли помогут восстановить доверие, на это потребуются годы. Тем более что Центральный банк продолжает политику сокращения денежного предложения, чтобы банки не могли конвертировать свои рубли в доллары. Малые и средние банки остаются без рублевой ликвидности. А более крупные банки, имеющие доступ к рефинансированию ЦБ, не будут кредитовать своих коллег – им это не выгодно.

Единственный способ сегодня спасти банковскую систему – это ее национализация. Ни о каком продолжении политики либерализации в условиях кризиса речи быть не может. Проблема только в том, что вместе с проведением национализации банков нужно менять и их менеджмент. У нас же в отличие от Европы и США менеджмент в частных банках, в которые вливают значительные государственные средства, не меняют, и в этом главная ошибка.